Когда запись закончилась, Портер, не сказав ни слова, перемотала пленку, и они просмотрели ее еще раз.
— Излишне говорить, что оригинал записи отправлен криминалистам на экспертизу, — сообщила Луиза. — Они обещали быстро обработать ее вместе с конвертом, в котором ее прислали, и дать ответ.
Криминалистический отдел Главного управления Столичной полиции работал со всеми сорока тремя полицейскими управлениями в Англии и Уэльсе. В нем проводились экспертизы огнестрельного оружия, волокон, ядов и иных отравляющих веществ, развернутый анализ крови, исследовались образцы наркотических веществ и всевозможных тканей. Лабораториям отдела, находящимся на набережной Виктории, обычно требовалось где-то около недели, чтобы провести экспертизу отпечатков пальцев или сделать анализ ДНК. Запрос особой важности существенно ускорял процесс: если повезет, они получат ответ через день, во всяком случае, относительно того, что касалось отпечатков.
— Думаю, нам это не слишком поможет, — сказала Портер. Она указала рукой на экран. На нем застыло изображение приближающегося к Люку Маллену мужчины, лица которого видно не было. В одной руке он держал мешок, в другой — шприц. — Похоже, они знают, что делают.
— А что может быть в шприце? — спросил Холланд. Один из детективов, стоявших передним, — рослый шотландец с короткой косичкой — обернулся.
— Рофипнол или диазепам. В общем, любой препарат бензодиазепинового ряда.
— А как им удалось его достать?
— С помощью компьютера и кредитной карточки. Сейчас это до смешного просто. На прошлой неделе закрыли сайт, на котором продавался набор из пузырька с кетамином и парочки шприцев в красивом кожаном футляре. Выставили этот «комплект для гарантированного соблазнения» за 19 фунтов 99 пенсов.
— Неужели он не понимает, что делает, если постоянно держит мальчишку на антидепрессантах?
Торн прислушивался к обмену репликами, но сам не сводил глаз с экрана телевизора, с застывшего, слегка искаженного изображения мальчика и мужчины, который держал его в заложниках. В глазах у парня читался страх. Страх сковал все его естество, хотя, конечно, ради родителей он и старался храбриться. Но эта маска тут же спала, когда к нему стал приближаться мужчина.
Шотландец покачал головой:
— В Сети даже учат, как колоться. Там полным-полно разных самоучителей. Что колоть, в каких дозах…
— Знаете по собственному опыту? — произнес Торн.
После этих слов повисла продолжительная пауза.
Затем обсудили и распределили задачи. Оперативникам не на что было особенно опираться — часть номерного знака машины, то ли синей, то ли черной, да несколько свидетелей, которые видели, как Люк садился в эту машину.
Портер подождала, пока большая часть сотрудников ее группы получит задание, а те немногие, кто не получил, не отнесут назад стулья и не примутся за работу. Потом она обсудила с Торном и Холландом их задачи.
— Я сегодня днем поеду в школу, — сказала она. — Не знаю, кто из вас лучше находит язык с подростками…
Холланд первым подал голос, чувствуя тяжелый, долгий взгляд, которым наградил его Торн.
— Я поеду в школу.
— Том, а вы?
— Я подумал, а не перекинуться ли парочкой слов с бывшими сослуживцами Тони Маллена? Покажу им список. Посмотрим, может, у них память лучше, чем у Маллена.
Вчера вечером Маллен вручил им список тех, кто мог бы затаить на него обиду.
— Да, подумать здесь есть над чем, — заметила Портер.
Торн чувствовал, что она права, но у него все же были сомнения.
— Я предполагал, что он будет более… обширным. Если бы украли моего сына, без всякой видимой причины, я бы указал всех, кто хоть раз косо взглянул на меня.
Маллен включил в список лишь пятерых. Пять мужчин, которые, возможно, когда-то имели причины желать ему зла или хотели причинить вред. За считанные минуты всех пятерых прогнали по базе данных полиции, и поскольку след одного обрывался в Австрии, другого — в Паркхерсте, [16]третьего — на кладбище «Кензал-грин», список сократился до двух.
Портер хватала бумаги со стола, мелочи из ящика и смахивала все в сумку.
— Перед тем как отправиться в школу, я все-таки заеду к Малленам. Мало ли что — может, он подумал и вспомнил за ночь еще пару имен.
Она взяла свой мобильный телефон и прикрепила его к поясу, потом бросила в сумочку еще одну трубку. Года полтора назад «радиоволна» накатила и на полицию — каждому оперативному сотруднику был выдан телефон. Это было весьма хитроумное изобретение: телефон и рация «в одном флаконе», с таким радиусом действия, который впервые позволил полицейским связываться с коллегами в любой точке Соединенного Королевства одним нажатием клавиши. Однако, несмотря на море тут же изданных строгих директив, многие полицейские предпочитали пользоваться собственными телефонами. Возможно, они были и не такими крутыми, зато, как правило, меньше и легче, а главное, в них не было встроенной Джи-Пи-Эс. Таинственным образом огромное количество этих технически современных служебных радиотелефонов терялось, или же полицейские «забывали» их дома, если не хотели, чтобы сотрудники на пульте управления постоянно знали об их точном местонахождении.
Торн с интересом отметил, что радиотелефон Портер, когда она бросала его в сумочку, был выключен.
В этот момент появился начальник отдела Барри Хигнетт — уроженец Нортумберленда, человек с тихим голосом и несколькими лишними килограммами веса. Размахивая кипой бумаг, он сообщил, что ему необходимо переговорить с Портер минут пять, пока она не исчезла. Хотя Хигнетт встретил Торна и Холланда поначалу холодно, сейчас он воспользовался возможностью поприветствовать их еще раз и прибавил, что в его отделе такое деликатное дельце никому не по зубам.
Хигнетт подвел Портер к ближайшему столу и разложил перед ней бумаги. Холланд минуту наблюдал за ними, потом отвернулся и, понизив голос, спросил у Торна:
— Ты хотел поехать в школу?
Торн непонимающе посмотрел на него, как будто тот говорил по-китайски:
— Что-о?
— Я имею в виду, вместе с Портер? — Дейв еще больше понизил голос. — Мне просто показалось, что ты был несколько раздосадован, когда я сказал, что поеду с ней в школу.
— Не валяй дурака! — ответил Торн.
Когда Портер закончила с Хигнеттом, она договорилась с Холландом встретиться с ним через пару часов прямо в школе. Затем Торн начал спускаться с ней вниз по лестнице.
— «Они довольно неплохо относятся ко мне», — тихо повторил Торн, кивнув проходившему мимо офицеру, с которым ему приходилось пару-тройку раз сталкиваться по службе. — Так сказал Люк в этой записи.
Он вспомнил тот напряженный момент, когда из-за камеры появилась фигура со шприцем. Картинка задергалась — было понятно, что камеру держали в руках, а не установили на штатив. И не важно, что Люк сказал, а о чем умолчал — в тот самый момент стало ясно, что его похитил не один человек. Следовательно, имеет место похищение несовершеннолетнего группой лиц по предварительному сговору.
— Думаете, их двое? Или больше?
— Если двое, готова биться о заклад, что второй похититель — та самая женщина, с которой видели Люка.
— А такое часто случается? Что мужчина и женщина действуют в паре?
— Несколько раз я сталкивалась с подобным, — ответила Портер. — По вполне понятным причинам женщины чаще всего участвуют в самом похищении. Они вызывают доверие.
— Согласен.
По вполне понятным причинам.
Торн недоумевал: «Ну почему, почему так многих громких дел, в которых фигурируют эти самые очевидные причины?» Факт, однако, был налицо. Хиндли всегда ненавидели больше, чем Брэди. Максин Карр — несмотря на то что суд признал ее невиновной даже в недонесении об убийстве ее женихом двух девушек, — была, если хотите, более порочна, чем сам убийца.
— Кое-кто из ребят заявлял, что они и раньше видели их вместе, ведь так? — спросил Торн. — Люка и эту женщину. Ей нужно было время, чтобы завоевать его доверие.