После их последней стычки Торн не ожидал теплого приема, но на лице хозяина читалась не просто прогнозируемая антипатия. В его поведении, в том, как он молча отступил в сторону, пропуская Торна войти, сквозило смирение. У Тони Маллена был вид человека, который уже не ждет хороших новостей.
Как у отца, у Тони Маллена все еще оставалась крошечная надежда, пока не обнаружено тело, но Торн понимал, что как бывший полицейский Маллен мучительно осознавал, что время работает против их семьи. Что шансы, довольно реалистичные вначале, стали незначительными. Как быстро они превратились в пшик!
Прошло уже девять суток с момента исчезновения Люка. Практически пять — с момента получения видеокассеты. Семьдесят два часа с того момента, как Люка похитили во второй раз. И с тех пор — никаких известий от того, кто удерживает мальчика.
Торн все еще видел ярость в глазах Маллена, но она соседствовала со сломленным боевым духом.
— Что бы вас ни привело, надеюсь, это не займет много времени, — сказал он. — Мы все очень устали.
— Честно говоря, я пришел кое-что спросить у Джульетты.
— Зачем?
Торн секунду помолчал и решил, что Маллену эту информацию вполне можно сообщить, возможно, это даже поможет навести мосты.
— Мы беседовали с одним парнем из школы, где учатся ваши дети. Совсем по другому делу. Оно почти наверняка не имеет отношения к нашему расследованию. К похищению Люка…
— Почти наверняка?
— Мы считаем, что он по каким-то причинам врет, что не знаком с Люком. Нам известно, что он несколько раз звонил сюда, и мы хотим удостовериться, что он звонил именно Люку. Я всего лишь хотел убедиться, что он звонил не вашей дочери. Думаю, это займет не больше десяти минут.
— Как зовут парня?
На этот раз Торн колебался несколько дольше.
— Фаррелл.
Никакой особенной реакции не последовало, но Торн засомневался: ему показалось, что Маллен все-таки вздрогнул, прежде чем повернул голову и обратился к своей жене.
Торн сначала не заметил Мэгги Маллен. Она сидела метрах в трех от них, на лестнице, ведущей на второй и третий этаж, — на маленькой площадке между лестничными пролетами. На ней были черные спортивные брюки и коричневый свитер. Волосы, такие же серые, как и ее лицо, как пепел от сигарет, которым (как предполагал Торн) была полна пепельница у ее ног, были собраны сзади.
— Мэгги, ты бы позвала Джул, — попросил Маллен.
Его жена смотрела прямо перед собой, как будто не слышала, что он ей говорит, потом взглянула на Торна. Он улыбнулся и кивнул. Оба жеста получились немного снисходительными, как будто он утешал очень старого и очень больного человека.
— Она что-то натворила?
— Нет, ничего подобного, — ответил Торн. — Просто хочу задать ей пару вопросов.
Маллен обошел Торна, перегнулся через перила у подножья лестницы.
— Дорогая, просто крикни, чтобы она спустилась, ладно?
Мэгги подняла пепельницу и встала. Она стряхнула пепел с колен, повернулась и пошла наверх в комнату к Джульетте. Полминуты спустя Торн услышал едва слышный стук в дверь, а затем неясное бормотание — один голос звучал громче другого. Потом хлопнула дверь, и две пары ног стали спускаться по лестнице.
Пока Торн ждал в прихожей, он изучал семейные фотографии на столике у входной двери, потом, почувствовав себя неуютно, стал рассматривать обои. Он слышал, как рядом с ним Маллен слегка ударился о стену головой, когда откинул ее назад. Слышал, как он выругался, ни к кому конкретно не обращаясь.
Фаррелл подумал, что сержант, который вызывал такси, назвал его адрес — водитель явно знал, куда ехать. Этот жалкий ублюдок за время пути не произнес ни слова, но Фарреллу это было даже на руку. Он не хотел ни с кем разговаривать. Он хотел закрыть глаза и собраться с мыслями.
Он уперся лбом в окно и слушал, как по крыше барабанит дождь и скрипят «дворники». Сзади пахло бензином и одним из тех сосновых освежителей воздуха, которые выпускаются в форме дерева. Кусок дерьма, вероятно, и страховки не имеет — азиаты всегда стараются сэкономить где только можно. Он вспомнил анекдот, гулявший в их школе об азиатах. О том, что папаши их соучеников, владеющие сетью газетных киосков и шикарными магазинами специй, продолжают ходить в кабинет директора, чтобы поторговаться об оплате за обучение…
Когда такси остановилось, Фаррелл подумал, что он, должно быть, задремал и проспал большую часть пути. Казалось, прошло всего лишь минут пять, как они отъехали от участка.
Открылись обе задние двери. Когда они закрылись, он оказался зажатым между двух азиатов.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — Но не успел он и рта раскрыть, как противный холодок побежал по спине.
Они с ним не разговаривали.
Они не смотрели ни на него, ни друг на друга.
Водитель щелкнул переключателем, зажегся сигнал, что машина занята, и автомобиль медленно влился в поток движения. Таксист включил радио, нашел восточную радиостанцию. И стал монотонно, в такт двигаться.
Фаррелл все еще был стопроцентно уверен, что полиция отпустила его под залог только затем, чтобы за ним проследить. Посмотреть, не свяжется ли он с кем-то из друзей. Будучи крепко зажат между двумя мужчинами, он не мог развернуться на сто восемьдесят градусов, но он, насколько мог, повернул шею в отчаянной надежде, что не ошибся и за ними едет полицейская машина. Но он видел лишь дождь и фары каких-то автомобилей, а когда снова повернулся вперед — глаза водителя в зеркальце заднего вида. Глаза были холодными и пустыми, они на секунду вспыхнули желтым светом, когда «шевроле» проезжал под уличным фонарем.
Электронные часы на кухонной плите показывали 21:14, когда Джульетта взгромоздилась на черную гранитную рабочую поверхность с баночкой диетической «Кока-колы». Тапкой она легонько постукивала по нижним ящикам стола.
— Это тот дебил из шестого класса с торчащими волосами, да?
— Очень точное описание, — согласился Торн.
— Много о себе воображает.
— Значит, он не твой приятель?
— Нет…
Торн сидел за кухонным столом. Угощался свежесваренным кофе.
— Хотя, если без шуток, он красивый мальчик. Ты так не считаешь? Держу пари, что девчонки из твоей параллели сохнут по нему, разве нет?
— Может, самые мрачные.
— Но не ты?
Он бросила на него исполненный жалости взгляд. Торна он убедил. Он уже знал, какая реакция последует, спроси он у Джульетты, не разговаривала ли она с Адрианом Фарреллом по телефону.
— А твой брат?
— Что мой брат?
— Они с Фарреллом дружат?
Она глотнула из баночки, подавив отрыжку.
— Я не знакома со всеми его друзьями, хотя и нельзя сказать, что их у него было полно. Но в этом я очень сомневаюсь.
— Почему?
— Как я уже говорила, Фаррелл идиот. Он хвастун, а Люк таких за версту чует. Если Фаррелл «задружил» с Люком, это могло произойти только хохмы ради. Или ему от Люка что-то было нужно.
— А что именно, не знаешь?
— Понятия не имею. Может, Люк помогал ему с домашними заданиями?
Торн кивнул. Это первое, что пришло ей в голову, — самое простое и очевидное объяснение. То же самое сказал и Фаррелл, когда пытался чем-то оправдать свои телефонные звонки.
Джульетта смяла пустую банку и смахнула со стола, предварительно открыв дверцу отделения, где находилась корзина для мусора.
— Это имеет какое-то отношение к исчезновению Люка?
— Не думаю. Не уверен…
— Считаете, Люк еще жив?
Торн поднял глаза на девушку. Во всем ее облике должен был по идее читаться страх и напряжение, разочарование и отчаяние. Однако в тот момент, при ярком свете, он видел перед собой всего лишь розовощекого ребенка, шум дыхания которого внезапно перекрыло мерное гудение холодильника. И все же за темным макияжем и погрызенными ногтями Торн чувствовал всепоглощающую боль и страдание.
И он видел, что от вранья ей не стало легче.
— Это я тоже не могу сказать наверняка.
Джульетта кивнула, оценив его честность.