Торн попытался остаться бесстрастным:
— Через несколько месяцев исполнится сорок пять.
— Понятно, а мне в этом году — пятьдесят. Я знаю, что выглядел бы настоящим стариком, останься я на службе. Я знаю, каково это. Пропадая на работе, я уже стал забывать, как выглядят Мэгги и дети.
Торн кивнул — ему уже давно некого было забывать, но он отлично понял Маллена.
— Мне удалось поднакопить малость деньжонок, тут-то я и решил, что момент подходящий. Мне пришла в голову мысль переехать, и Мэгги была в восторге от моей отставки. Через какое-то время она даже привыкла, что я мешаюсь у нее под ногами.
В эту минуту, как по заказу, по лестнице спустилась Мэгги Маллен — Торн заметил, что каждый год из прожитых ею пятидесяти с хвостиком отпечатался на лице. Морщины превратились в трещины. Никакой макияж, даже только что наложенный, не мог скрыть красных опухших глаз.
— Я немного задремала, — сказала она.
Холланд не дал паузе затянуться. Он кивнул Маллену, подхватывая готовую оборваться нить беседы:
— Именно так говорят политики, верно?
Маллен недоуменно взглянул на него.
— Прошу прощения?
— Когда бы и по какой бы причине они ни ушли в отставку, они всегда говорят, что хотят больше времени проводить с семьей.
Маллены держались несколько странно, как будто не они были родителями похищенного мальчика и не они доверили полиции найти его — они были похожи на гостей, которые ожидают, пока им объявят: «Кушать подано».
Эта странная неловкость сохранялась и сейчас в гостиной — и расположение кресел не способствовало ее преодолению. Комната была большая, а диваны и кресла были расставлены по периметру ковра в китайском стиле. Торн и Портер присели на кремовый кожаный диван, а Маллен и его жена опустились в неудобные на вид кресла, которые стояли на приличном расстоянии друг от друга и шагах в десяти от гостей. Откуда-то сверху доносилась музыка; слышен был и шум с кухни, куда Холланд и констебль Кенни Парсонс — дежурный полицейский, обеспечивающий связь с семьей, — отправились варить кофе.
Торн смотрел в застекленную дверь, через которую виднелся сад. Он был огромен в сравнении с крошечными лужайками, украшавшими большую часть лондонских особняков. Торн повернулся к миссис Маллен:
— Теперь я понимаю, почему вы сюда переехали. И заметьте, я бы не стал косить в нем траву.
Ему ответил Тони Маллен:
— По правде сказать, это место оказалось компромиссным вариантом: я был готов смотать удочки и вообще перебраться за город, но Мэгги не хотелось уезжать из Лондона. Здесь же кажется, что ты за городом, но всего в паре минут от дома станция метро «Хай Барнет», а до Кингз-Кросс[12] двадцать минут пешком.
Торн что-то промычал, прикидывая: «До Кингз-Кросс отсюда еще идти и идти».
— И школы… — добавила Мэгги Маллен. — Мы переехали из-за школ.
И как только прозвучало это зловещее слово, все как-то сразу вспомнили, почему они здесь собрались. Светский разговор тут же оборвался.
Тони Маллен хлопнул себя по бедрам так звучно, что его жена слегка вздрогнула.
— Нам известно, слава Богу, что плохих новостей нет, но полагаю, что и хорошими похвастать вы не можете.
Портер заерзала на диване.
— Мы делаем все от нас зависящее, но…
— Перестаньте! — Маллен протестующе поднял руку. — Не нужно пустых слов. Вы забыли, что я знаю правила игры? Давайте не будем тратить попусту ни ваше, ни наше время — договорились, Луиза?
Торн видел, что Портер была, мягко говоря, обижена такой фамильярностью, но ему показалось, что она научилась этого не показывать. В любом случае, она слышала подобное не в первый раз. Луиза перевела взгляд на жену Маллена и мягко заговорила с ней:
— Это не пустые слова.
— Я занимаюсь этим делом недавно, — вмешался Торн, — поэтому вам придется меня извинить, если мы вернемся немного назад. Мне непонятно, почему вы не сразу заявили в полицию?
Маллен уставился Торну прямо в глаза: в его взгляде читалась неприязненная просьба продолжать.
— Люк не вернулся из школы в пятницу, но первый звонок поступил в полицию вчера в начале десятого утра. Почему вы ждали?
— Мы уже объясняли, — ответил Маллен. Он говорил с легким акцентом, характерным для уроженцев центральных графств Англии. Торн вспомнил: Портер говорила ему, что Маллен родом из Вулвергемптона. — Мы просто считали, что Люк где-то загулял.
— Но это лишь на одну ночь, в пятницу?
— Он мог пойти в клуб, а потом остаться у приятеля или в гостинице. Вечером в пятницу мы обычно предоставляем сыну определенную свободу действий.