Ведь в тот день, три года назад, когда она выбежала из его квартиры в слезах, он пошел за ней следом. Догнал уже во дворе, с болью стискивая предплечья, крепко прижимая к себе. Она ненавидела его в тот момент. Он говорил о правильности, о невозможности. Хотел отвезти ее домой, а она хотела, чтоб он ушел. Свалил из ее жизни навсегда, потому что чувствовать его присутствие, слышать его голос было просто выше ее сил. Она билась в истерике, а капли дождя омывали лицо.
Это получилось так странно, когда она только впорхнула в его квартиру, все вокруг озаряло теплое и яркое солнце, а когда выбежала оттуда в слезах, начался дождь.
Они стояли под проливным летним дождем. Одежда прилипала к телу, утяжеляя движения. Степа склонился к ее лицу, провел по нему ладонью, пытаясь вытереть слезы. Мимолетное касание губ, обжигающе яркое.
Она помнила этот псевдопоцелуй до сегодняшнего дня. Помнила.
Ульяна трогает припухшие губы, оглядывается по сторонам, возвращаясь в реальность. Вернувшись домой, она украдкой проскальзывает в ванную, кидает вещи в стирку, принимает душ, заворачивается в полотенце и перебежками поднимается к себе. Переодевается в пижаму с коротким рукавом и смешными мишками, включает телевизор исключительно для фона. Делает растяжку.
Спустя несколько минут из кухни начинают доноситься крики. Какое-то тотальное недовольство. Топот усиливается, и мама врывается в комнату ураганом, хлопает дверью, закрывая ее на ключ. Судя по всему, внизу она ругалась с Дёмой, куда пропал папа, было непонятно.
— Будешь воспитывать?
Ульяна смотрит на родительницу и молча улыбается. Она знала, что подобный разговор состоится сразу, как только уйдут гости. То, что видела мама, не дает ей покоя.
— Ты совсем совесть потеряла? Ладно он, мужик, поманили пальцем — побежал, но ты!
— Мама, — поднимается с пола, — меня пугает твое отношение к мужчинам, ничего страшного не произошло.
— Ничего? У него невеста! Невеста! А у тебя свадьба. Ты головой думаешь? Хоть немного? Как я потом буду в глаза Оксане смотреть? А Максиму?
— А при чем здесь Громова?
— Прекрати прикидываться дурочкой, слышишь? Чтобы близко больше к нему не подходила. У тебя работа! У тебя Максим! Тебе нужно думать только об этом. А если из-за твоих интрижек тебя лишат партии? Ты об этом подумала?
— Хорошо, мама, — Ульяна кивает, подмечая, что мама пришла в ее комнату уже немного выдохшейся, видимо, Дёма слегка успел остудить ее пыл, — я буду благоразумной.
— Я же хочу как лучше для тебя, — напоследок сокрушается родительница и уходит…
Ульяна выдыхает. Садится на кровать, замечая Дёмкину физиономию в щелочку двери.
— Заходи, чего встал?
Демьян падает рядом и, подмяв подушку, вытягивается на кровати.
— Бросаешь меня, да? Теперь уже точно в Москву сваливаешь?! — подтрунивает брат.
— Поехали со мной.
— Было бы все так просто.
— Это правда? Или маме приснилось?
— Ты про что? — на секунду включает дурочку, и брат с усмешкой цокает языком. — Правда.
— Влюбилась, что ли?
— Влюбилась? — крепче обнимает плюшевое авокадо. — Не говори ерунды. Так, вино в голову дало.
— А как же Макс?
— А что Макс? У нас все прекрасно. Любовь, романтика всякая.
— Уль, ты щас такой херни натворишь.
— Я взрослая девочка, Дём, сама разберусь.
— Да твое право. Кто спорит?
5(2)
***
Несколько дней усердных репетиций, смешанных с дополнительными хореографическими тренировками. Ни минуты свободного времени, жесткий ритм и график, все мысли только о работе, о предстоящих гастролях, о премьере.
Развязав ленты пуант, Ульяна лениво потянулась и даже зевнула, ее адски клонило в сон. Но на сегодня у нее было запланировано еще одно дело. Слишком провокационное дело, она мучилась в нерешительности всю неделю, но как итог села в свою лимонную красавицу уже сейчас. Выкрутила руль, поправила выбившиеся из пучка волосы, надела солнцезащитные очки и медленно влилась в поток машин.
У клиники, где работает Громов, очень долго сидела, крепко вцепившись пальцами в руль. В ее голове даже промелькивает мысль убраться отсюда как можно дальше, но она ломает себя, громко хлопает дверью и, прихватив рюкзак, взбегает по ступенькам, входя в разъехавшиеся двери.
— Я к Громову, он меня ждет, — нагло заявляет на рецепции, — Ульяна Никольская, так и скажите.