– Входим в платные слои атмосферы, командир, – как бы между прочим напомнил замполит.
– Дьявол… – выругался Олег. – Придется походить кругами. Обогнем поселок с севера, на открытые места не выходить, никаких магазинов, заигрываний с местными.
Но, видно, леший в эту ночь повел десантников заковыристыми тропами… Бойцы перебирались через груды бурелома, топтали колючий кустарник. Попутно выяснилось, что поселок не такой уж маленький, он углублялся в лес и состоял из двух разделенных пустырями частей. Чтобы обойти его, приходилось еще дальше углубляться в чащу.
– Может, напрямую по пустырю, товарищ капитан? – предложил Марецкий. – В домах темно, местные спят. Авось проскочим незаметно?
– Десантник на авось не полагается, сержант, – отрезал Олег. – И попрошу не забывать, что в случае провала неприятности коснутся в первую очередь вашего командира. Если вы, конечно, исполнены к нему такой ярой нелюбовью…
Десантники загудели – они ничего не имели против ротного. С их добродушной точки зрения, лучше, конечно, чтобы командиров вообще не было, но если уж выбирать из всевозможных зол, пусть будет капитан Веренеев. Он много требует, временами вспыльчивый, зато свой и не такой уж ужасный… Марецкий повел за собой взвод – в колонну по одному, через прелести ночного леса. Офицеры шли последними, контролируя сомнительную, явно мечтающую о вольной жизни компанию. Но прошли лишь несколько метров, охнул замполит, подвернув ногу в замаскированной «волчьей яме». Разразился русский мат – брат ошибок трудных. Чертыхаясь, Олег бросился к нему. Бережной сидел на боку и, упираясь в землю обеими руками, вытаскивал ногу, которую зажало толстыми ветвями.
– Не тот пошел в наше время замполит, – пошутил Олег, присаживаясь на корточки и разводя ветки. Бережной извлек из ямы пострадавшую конечность и начал ругаться с упоением и страстью, обнаружив, что перенос на нее массы тела вызывает дикую боль.
– Только не говори, что придется мастерить волокушу, – возмутился Олег.
– К черту волокушу, – выплюнул Бережной. – Подвернул, ничего страшного… надо же так опростоволоситься…
– Эй, товарищи командиры, чего тормозите? – зашипел замыкающий колонну младший сержант Бабаев.
– Продолжать движение, сержант, – злобно гаркнул Олег. – В поселок не входить, ждать нас с замполитом в лесу на восточной стороне.
Бережной, сидя на боку, разминал ногу и продолжал высказываться – отнюдь не по-уставному. Поднялся, держась за осину, охнул, едва не подломившись. Олег подставил плечо.
– Держись уж, калека. Пошли…
Не тащиться же с этим хромоногим в обход поселка. Так они и к рассвету не добредут до части. Бережной героически наступал на пострадавшую ногу, хрипел, что ему уже лучше, скоро он расходится, побежит, как горный козлик. Возможно, он и вправду только потянул сухожилие, но от этого легче не было. Травма доставляла боль. Олег выбрался на опушку, присел за поваленным деревом. Может, действительно напрямик через пустырь? Заманчиво поблескивала в свете луны трансформаторная будка слева от проезда. Справа притулилась машина, оставленная хозяином на ночь. За окнами царила темень. Со стороны дороги доносился неясный шум, там кто-то смеялся, прерывисто работал двигатель. «В чем проблема? – разозлился Олег. – Нас же только двое, в разгаре ночь. Только человеку с разгулявшимся воображением двое мужиков в камуфляже покажутся российскими диверсантами, вероломно нарушившими границу!» Замполит не возражал, даже порадовался, что у командира возобладал здравый смысл. Он волочил ногу, отдавил Олегу плечо. Они тащились мимо решетчатых оград, аккуратных клумб, на которых еще произрастали какие-то цветы. Выскочила собака из облицованной сайдингом будки, загавкала, бренча цепью. В темном окне за «вафельными» шторками замерцал ночник. «Притворяемся пьяными», – пробормотал Олег. «А мы какие?» – удивился Бережной. Он теперь передвигался самостоятельно – путаными зигзагами и с большой амплитудой. Из домов никто не выходил, но собаки теперь гавкали по всему поселку, подхватывая инициативу своей товарки. Донесся шум с северной части. Кто-то кричал, разразился залихватский свист. «Только этого не хватало, – ругнулся сквозь зубы Олег. – Гвардейцы, блин, хреновы…» Они, ускоряясь, пошли по пустырю. Бережной берег дыхание, усердно сопел и уже не хватался растопыренными пальцами за воздух. Сонные домишки остались за спиной, офицеры вбежали в спасительный ельник. Замполит свалился в прелый мох, схватился за ногу и снова начал упражняться в изысканной словесности.
– Это бог меня наказал, товарищ капитан, – пожаловался Бережной. – За то, что принял участие в вашем досуговом мероприятии. И как я объясняться буду завтра перед комбатом? С раскладушки ночью свалился?
– Молись, чтобы только бог наказал, – вспылил Олег, схватил заместителя за локоть и поволок дальше в лес.
Видит бог, после вчерашних учений, полностью его опустошивших, после неурядиц последних недель он уже чувствовал себя наполовину гражданским человеком. Расставаться с армией было жалко, но он смирился. Ведь жизнь продолжается. Он был зол и по этой причине не вполне отдавал отчет своим поступкам. Десантники стали подтягиваться лишь минут через десять – на мерцающий свет фонарика. Зашуршала листва, колыхались неясные тени – и первым в легком облаке винных паров возник запыхавшийся сержант Марецкий.
– Это вы, товарищи капитаны?
– Спасибо, что пришли, товарищ сержант, – ехидно поблагодарил Олег. – Рассказывайте, где были, чего видели, мать вашу…
– Товарищ капитан, мы не виноваты, – вступился за товарища Гусыгин. – Там дома впритык к лесу стоят, собака непривязанная через забор перемахнула – вы бы видели, ну, в натуре собака Баскервилей… А за ней еще две – ну, мы и побежали кто куда… Очень стыдно, товарищ капитан, – признал боец. – Вы же знаете, мы хоть целой роте накостылять можем – но это если люди. А тут такие, блин, чудовища…
– Надеюсь, вы не в магазин от собаки рванули? – поинтересовался замполит.
– Ну, что вы, товарищ капитан, как можно… – Кажется, Марецкий смутился. – Да вы не волнуйтесь, все идут за нами, Бабаев людей пересчитывает…
В общем, история темная – где в последние двадцать минут обретались некоторые десантники, почему от них несло, как от протухшего винного погреба, и почему капитан Веренеев допустил этот бардак и спустил его на тормозах. Люди прибывали – вываливались из кустов на крохотную поляну, садились на корточки, сдавленно хихикали.
– Все здесь, товарищ капитан, – отчитался Бабаев, возникая последним. – Небольшая заминка по чисто техническим причинам…
– Ага, эта чисто техническая причина мне ногу чуть не откусила, – пожаловался рядовой Безденежный, потирая голяшку. – Пластырем залепил, но все равно в санчасть пойду…
– Зато как красиво он ей лопаткой по балде зафигенил, – под дружный гогот вспомнил Рыкало. – Аж череп зазвенел. Но в следующий раз запомни, Безденежный, таких тварей следует бить не плашмя – нежно и с любовью, а ребром – на поражение, чтобы навсегда запомнили.
– Осталось восемь километров, товарищи десантники, – напомнил Олег. – Никому не рассыпаться, все бегут за мной. Бабаев – замыкающий. Проничев, Артюхов – помогаете замполиту, у него сегодня тоже… технические причины. И если через сорок минут мы не будем в части, видит бог, я вас точно на толчках сгною!
Заключительная часть мероприятия прошла как по нотам. Взвод пробуравил приграничный отрезок латвийской территории, обогнул еще не проснувшуюся деревушку и рассредоточился в кустах с видом на русское поле и приземистые палатки войсковой части. На сон оставалось три часа – вполне достаточно, чтобы не выглядеть на утреннем построении сонными мухами. Финальный отрезок пути десантники передвигались ползком, чтобы не попасться на глаза полковым часовым. Вползали в палатки, падали без сил…
Наутро выяснилось, что закон подлости работает на совесть. Сбылись все черные предчувствия. Полк еще не успел сменить место дислокации, как разразился скандал. Латвийская полиция не стала дожидаться утра, чтобы приступить к расследованию. К делу подключились местные спецслужбы – Полиция безопасности МВД, Бюро по защите Конституции и Служба военной разведки и безопасности под патронажем Министерства обороны. Версия о том, что памятник латвийским эсэсовцам был разрушен местными антифашистами, не прошла изначально. Латыши, избитые парнями Бабаева, были уверены – их мутузили военные. Уж очень слаженно и безжалостно действовали. Не говоря уж о некоторых особенностях их речи. Непосредственно памятник не охранялся – контракт муниципалитета с охранным предприятием был подписан, но в силу не вступил. Но имелись камеры видеонаблюдения в количестве двух штук – на ближайших деревьях. Они записывали не только видео, но и звук. Имелась камера на входе в магазин, в самом магазине. Одна из продавщиц на всякий случай вызвала полицию – когда уже под утро в торговую точку вломились двое возбужденных пропотевших молодцов в камуфляжном облачении и с шанцевым инструментом на ремнях. «Сухое будем?» – спросил один. «Нет, будем мокрую», – ответствовал другой. Грабить магазин они не стали, рассчитались за водку российскими рублями – валютой, неприемлемой для маленькой, но гордой страны. Но спорить девушки побоялись, уж больно грозно выглядели покупатели. Парни испарились, но полиция тем не менее прибыла. Скрупулезно сопоставлялись факты: нетерпимость россиян к подобным реваншистским устремлениям, учения российского спецназа в непосредственной близости от границы, склонность упомянутой структуры к безответственным и бесшабашным авантюрам… Среди обломков монумента полицейские обнаружили неказистый мобильный телефон, принадлежавший рядовому Проничеву, позвонили маме в Пермь, переполошили несчастную женщину… С российской стороны наблюдалась аналогичная активность. Нашелся осведомитель, отправивший сигнал вышестоящему начальству, и уже к утру о глупой выходке десантников было доложено командующему Воздушно-десантными войсками. Командующий не поверил, приказал перепроверить информацию. Пока это делали, прошло несколько часов. В данный временной отрезок посол России в Латвии был срочно вызван в МИД, где получил ноту протеста, уверил «уважаемых латвийских коллег», что это просто недоразумение, которое быстро разрешится. А если нет, то все содеянное ни в коем случае не следует рассматривать как провокацию, за коей последует вторжение воздушно-десантных орд на территорию маленького, но суверенного государства.