Она разразилась рыданиями, длинные рваные всхлипы, которые болезненно вырывались из ее груди, сильно ударяли по мне.
— Все хорошо, — сказала я, поглаживая ее по спине.
Все, о чем я могла думать, так это о том, что меня там не было. Если бы я была там, этого бы не случилось. Моя вина. Это все моя вина.
— Он снял мою одежду, — сказала она. — Я сказала ему нет. Я пыталась закричать, но мой язык распух, и я не могла ничего возразить. Он сказал, что я хочу этого и что я только раздразнила его.
— Ты не должна рассказывать мне дальше, — прошептала я. Я больше не могла продолжать слушать это.
— Нет! Мне нужно это. Я должна рассказать все! — закричала она, и я кивнула.
Она глубоко вдохнула, пытаясь сдержать новый всплеск рыданий в груди.
— Я заплакала, и он лизнул мое лицо. Я думаю, что он слизывал мои слезы. И потом он занимался со мной сексом, накрывая мой рот своим, и велел мне не рассказывать никому, потому что никто бы мне не поверил. Он знал, что я не девственница. Он знал, что я спала с парнями из команды по плаванию. Эти идиоты хвастались этим или что-то типа того.
Моя голова раскалывалась от чувства вины: вины за то, что не пошла на вечеринку с Бэт, за то, что на нее напали, за тайную встречу с ее парнем и за то, что соврала ей.
— Он прав, Брук, — произнесла Бэт. Ее голос дрожал, как осиновый лист на ветру. — Никто мне не поверит. Он — чемпион школьной команды по плаванию. Я — девушка, которая трахалась с тремя парнями в школе. Никто мне не поверит.
— Это не так, — возразила я. — Ты должна пойти дальше, Бэт. Ты не можешь позволить ему выйти сухим из воды.
— Ты с ума сошла? — вскрикнула она. Получилось жестче, чем она ожидала. Я отшатнулась от нее.
— Боже, Брук, ты хоть представляешь о чем, ты меня просишь?
***
Я ненавидела первый день в школе. Это усугублялось тем, что я ни с кем не была знакома. Да, перспектива начать все с чистого листа была привлекательной, но это был мой выпускной год, и я не знала, хотела ли тратить энергию на то, чтобы завести друзей. Это было слишком тяжело, и тогда я твердо решила потратить все свое время и энергию на уничтожение жизни Кэла. Я сомневалась, что новый друг или компания друзей могли вписаться в эту картину.
Я спустилась в главный холл в поисках коридора «Д». Я быстро обнаружила, насколько сложен план школы, похожей на особняк с привидениями на Западе, у владельца которого были рабочие, работающие на него, пока не умирали. Повороты и повороты, которые, казалось, ведут в никуда, — хаотичная архитектура, не имеющая в основе какого-либо стиля или направления. Человек может заблудиться здесь, и я подумала, что все было так и задумано изначально. Я представляла смеющихся учителей в учительской, смотрящих записи видеонаблюдения, на которых растерянные студенты снуют, как крысы, пытаясь найти свои классы. Пожалуй, это был один большой психологический эксперимент.
Я не знаю как, но я, в конце концов, наткнулась на коридор «Д». И, конечно, я понятия не имела, как добраться до класса номер один, но я не хотела беспокоиться об этом, пока не прозвенит звонок. Я осмотрела шкафчики, стоящие на одной стороне зала, пока не нашла свой. У меня было несколько тетрадей, которые я принесла с собой, и положила их в шкафчик, затем хлопнула магнитом, прикрепленным на внутренней стороне шкафчика. Это был он. Сейчас я была готова, и потому, закрывая дверь, я огляделась.
Несколько девчонок, проходя мимо, осмотрели меня с ног до головы, как будто со мной было что-то не так. Я решила улыбнуться, но они продолжали идти или просто не обратили внимания на мой приветливый жест, а, может быть, просто решили держаться от меня подальше. Без разницы.
У меня не было желания заводить друзей. Я собиралась уничтожить Кэла, поэтому наблюдала, как он идет ко мне, напрягаясь все больше, чувствуя неуверенность в одежде, которую я выбрала на сегодня. Как правило, я была застенчивой рядом с парнями, которые мне нравились. Кэл мне, определенно, не нравился, но я обнаружила, что хочу впечатлить его. Я должна впечатлить его. В этом был весь смысл. Если он найдет меня непривлекательной или неинтересной, у меня нет шанса. Весь мой план стухнет, как старый фрукт.