Я заметила Паркера и Тима, время от времени поглядывающих на меня. Я игнорировала их. Они пытались запугать меня, и я знала почему. Тим, наверное, рассказал дружкам о своих сорванных свиданиях, и что я ответственная за это. Он вылез из бассейна вместе с Кэлом.
Я повернулась к моей сумке, стоящей в дальнем углу комнаты.
— Эй, Брук! — позвал Кэл. — Постой!
Я должна продолжать идти.
Я должна идти.
— Давай посмотрим, что там у тебя, — сказал Кэл, протягивая руку за фотоаппаратом. Я подошла к краю бассейна и раздраженно отдала его.
— Они, правда, ужасны, Кэл, — произнесла я. — Я же тебе говорила, у меня не получается.
Кэл начал хмурится по мере того, как листал фотографии.
— Ты права, Брук. Ты не сможешь сфотографировать даже для того, чтобы спасти свою жизнь.
Я пожала плечами, а затем вскрикнула, потому что меня толкнули в бассейн. Я вынырнула, тяжело дыша, и вытерла глаза, чтобы посмотреть, кто на меня напал. Я грязно выругалась, когда увидела, как Тим ныряет рядом со мной. Он спрятался под водой, и я боялась, что он кружит вокруг меня, как акула. Я не доставала до дна и начала паниковать, отчаянно перебирая ногами, чтобы удержаться на воде.
Я поплыла к краю бассейна и была почти там, когда Тим выскочил у меня на пути.
— Ты идиот, — зашипела я.
— Просто немного веселья, Бруклин, — ответил Тим. Он оттолкнулся от края, обняв левой рукой меня за талию и потянув в воду.
— Пусти! — закричала я, борясь с ним. Моя голова казалась тяжелой от воды, стекающей к кончикам моих волос, которые оставляли позади меня на воде след в виде борозды.
Я обернулась, чтобы посмотреть на остальных в воде. Боже мой. Как я могла быть такой глупой? Хантер держался за край бассейна, наблюдая. А Арон не обращал внимания на происходящее, продолжая нарезать круги. Майк скользнул в дверь раздевалки, игнорируя мое положение. Паркер смотрел на меня со скамейки на противоположной стороне бассейна. Все парни — из «Воображаемой Блядской Лиги», и никто не придет мне на помощь.
Я сильнее извернулась, изо всех сил оттолкнув руку Тима. Но он был слишком сильным, и в этот момент я прокляла Бога за то, что создал женщин такими чертовски слабыми.
— Отвали!
— Хорошо, — ответил он, отпустив меня и толкнув под воду.
Я яростно боролась, уверенная, что он меня утопит. У меня не было возможности вдохнуть, прежде чем меня погрузили под воду, и я уже чувствовала, как мои легкие отчаянно жаждут воздуха: всего один маленький вдох жизни.
Тим расслабился, и я вынырнула из воды, жадно глотая кислород.
— Что ты делаешь?! — взвизгнула я, убрав спутанные волосы с лица.
— Дурачусь, — ответил Тим. — Господи, мы просто веселимся. Расслабься, — и он снова погрузил меня под воду.
Я запустила свои ногти в его запястья, но это не помогло ослабить его хватку. Он держал меня дольше, чем я могла выдержать, моя грудь стала сильно гореть, требуя кислорода, который я не могла обеспечить. Я извивалась по-разному, но все без толку, чувствуя пожар в животе, затем в ногах до самых кончиков пальцев. Мое тело беззвучно кричало, но я не могла спасти его.
Тим вытащил меня из воды, и я инстинктивно прижалась к нему, глубоко дыша между кашлем и хрипами. Он воспользовался моей уязвимостью, обернул мои ноги вокруг него, прижимая меня к бедрам так, что я чувствовала его возбуждение. Я пыталась вырваться, но он крепко держал меня в своих объятиях, покачивая головой на мою немую просьбу.
Мы были в мелкой части дорожки, где он твердо держался на ногах и кружил нас маленькими кругами. Я решила, что он пытается внушить мне ложное ощущение безопасности, и уцепилась за него сильнее, молясь, чтобы он не окунул меня снова.
— Ты повеселилась? — спросил он.
Я почувствовала, как по лицу потекли слезы, когда затрясла головой в ответ. Я подумала, что выгляжу ужасно из-за мокрых спутанных волос и черной туши, стекающей по щекам. Ему удалось заставить меня почувствовать себя не только слабой и беспомощной, но и уродливой.
— Бруклин, — произнес Тим. — Это лишь веселье. Почему ты так расстроена?
Он опустил руки мне на задницу, и я заерзала.
— Продолжай делать это, — сказал он, и я остановилась.
— Я ненавижу тебя, — я тихо рыдала.
— Бруклин, ты не ненавидишь меня. Но я должен ненавидеть тебя. Зачем ты распространяешь обо мне слухи в школе?