Алекс вздохнул, с опущенной головой пережевывая пюре. Проглотил он его с икающим звуком, и Диана испугалась, что он подавился. Когда она подняла его голову, по щекам катились две слезы.
- Ты права. У меня нет права все портить. Она этого не заслужила.
Диана улыбнулась, стирая капельки:
- Вот и молодец! Так, теперь давай открывай рот.
- Я не могу…
- Что?
- Не могу поверить, что ее больше нет. - Он жестко стер слезы кулаком. - Мне все время кажется, что она сейчас войдет в комнату, скажет, что все это было шуткой, я обзову ее дурой, а потом расцелую… Мне в тысячу раз больнее от того, что я не верю в ее смерть. Я плачу. Да, я плачу, но это будто не мои слезы. Будто по обязанности плачу.
Диана протянула ему носовой платок, Алекс шумно высморкался. Ей не хотелось напоминать ему о том, что похороны для того и предназначены, чтобы проститься с душой усопшего, отпустить ее от себя.
-
- Ты готов? - Диана бросила быстрый взгляд на Алекса, натягивавшего свои перчатки.
- А к этому можно быть готовым? - парировал он ледяным тоном.
Она промолчала. Только подняла капюшон его куртки.
Они вышли из машины. Диана тут же взяла Алекса под руку.
- Как странно, - заметил он. - Не многовато ли машин?
- Не знаю. Может быть, еще кого-то хоронят, - предположила девушка.
Алекс пожал плечами, и они медленно пошли вглубь кладбища. Диана украдкой наблюдала за ним, но ему, кажется, все было абсолютно безразлично. Он был сосредоточен на чем-то внутри себя. Неверный свет пасмурного дня почти не касался его лица.
Скоро они увидели разрозненную толпу людей. Они стояли небольшими группками, человек по пять-десять.
- Зачем они здесь? - зло прошипел Алекс.. - Хотят увидеть меня раздавленным?
Они приблизились к первой группе. От нее отделился высокий широкоплечий мужчина. Алекс напрягся, как пантера перед прыжком.
- Наши соболезнования, - произнес мужчинна.
Алекс вскинул на него удивленный взгляд. Потом нахмурился, с недоверием во взгляде изучая мужчину.
- Спасибо, - наконец, произнес он. Мужчиина кивнул и отошел в сторону.
Они продолжили путь и то и дело слышали со всех сторон слова соболезнования.
Алекс кивал, но не произнес не слова. Диана не видела в нем ничего, кроме скрытой злобы. Он сжал губы, шагая вперед, как Иисус Христос на Голгофу.
В конце концов, они подошли к могиле. Рядом с ней уже стоял гроб, а чуть подальше молодой священник листал молитвенник. Диана притянула Алекса к себе поближе, чтобы на все сто процентов контролировать его действия. Но Алекс, глядя на черный гроб, обвитый гирляндами белых роз, обмяк как тряпичная кукла. Диана сжала его руку, пропуская пальцы между своих. С другого бока к нему подошел шериф, подперев плечом.
Чуть поодаль стояла Кейтлин. За эти несколько дней она изменилась до неузнаваемости. Волосы были заплетены в косу, никакой косметики, строгий стиль одежды. Она не плакала, просто стояла молча, даже не взглянув в сторону Алекса.
Постепенно осматриваясь вокруг, Диана с удивлением для себя поняла, что здесь собралась едва ли не половина города. Большинство, конечно, составляли женщины, но мужчин было не так уж и мало. Ни в одном лице она не прочитала безразличия.
- Может быть, начнем? - спросил отец Редклифф, подходя ближе.
- Алекс?
Диана почувствовала, как по его телу пробежала дрожь.
- Начинайте, - с усилием произнес он. Священник кивнул и занял свое место. Медленно, с расстановкой он начал читать молитву.
Диана прикрыла глаза, пытаясь найти в себе точку того небесного покоя, которая является частицей Бога. Но она ускользала, будто тонула в зыбучем песке. Даже слова отца Редклиффа о прощении и любви не трогали сердца. Несправедливость - вот что она ощущала явственней всего.
Белые нежные бутоны роз трепетали на холодном ветру, резным кружевом оплетая массивный черный гроб. Посреди зимы они казались такими нелепыми…
- Амен, - произнес священник, и Диана вздрогнула.
Повернувшись в полоборота к Алексу, она положила свободную руку ему на поясницу. Он посмотрел на нее, вымученно улыбнулся и кивнул:
- Я помню, что делать.
Шериф и еще несколько мужчин подошли к гробу, подняли его на белых лентах и стали аккуратно опускать в могилу. Провожая его взглядом, люди печально вздыхали.