- Хорошо. Когда ты хочешь это сделать?
- Чем скорее, тем лучше.
В дверь постучали, только для предупреждения. Секунду спустя в нее просунулся мужчина лет тридцати пяти, коротко стриженый брюнет с пронзительными голубыми глазами.
- А, Вилли! - поприветствовал его Уайтеккер. - Что у нас плохого?
- Труп, - коротко и деловито ответил тотт. - Какой-то бродяга прикорнул у дороги и не проснулся. Куда его девать?
- О нем еще кто-нибудь знает? - из-под нахмуренных бровей спросил шериф. Вилли мотнул головой, судя по всему он не был разговорчивым человеком. Шериф перевел взгляд на Алекса:
- Как насчет прямо сейчас?
- С удовольствием, - он улыбнулся, вставая со своего места.
-
Каньон был в нескольких милях от города. Я ехал последним в тройке, и это нервировало меня куда больше, чем предстоящая смерть. Не хотелось покалечить одну из этих новеньких машинок потому, что голова занята не тем. Наконец, мы съехали на обочину и пристроились у самого края. Шериф и Вилли вышли, вылез и я.
- Ну, что, не передумаешь? - с натягом в голосе спросил Уайтекер.
- Нет.
- Тогда за дело. Вилли, тащи его сюда.
Тот кивнул, открыл багажник, и они на пару вытащили оттуда черный полиэтиленовый мешок.
В таком вот, наверно, увозили Кису. Господи, счастье мое, что я не видел этого! Боль и сейчас прыгала по моим внутренностям.
- Помочь? - без особого энтузиазма спросил я, подходя к ним ближе.
- Не надо, это наше дело, - отозвался Вилли.
- Постой в сторонке, - попросил шериф.
Я пожал плечами и отошел. Красиво здесь. Сосны высокие, в бледноголубом убранстве снега. Глянул вниз… Ух ты! Летать, не перелетать! Камни острые, как клыки крокодилов.
- Эй, отойди оттуда! - Шериф жестом подтвердил свои слова.
- Расслабьтесь, я не суицидальный. - Я на всякий случай все же отошел. Что зря нервы людям трепать.
Они возились минут тридцать, пока не остались довольны абсолютно всем. Потом включили зажигание, зажали педаль газа и пустили старенький «Форд» в свободное плавание.
- Все, убираемся отсюда, - бросил Уайтеккер, когда со дна повалил густой столб дыма. - Такое не останется незамеченным надолго.
Я кивнул. Он подвел меня к машине помощника.
- Поживешь у него, пока все не утрясется. Только не высовывайся.
- Спасибо, за все… Я думаю, мы больше не увидимся.
Он кисло улыбнулся, пожал мне руку. Две машины разъехались в противоположных направлениях.
-
- Алекс? Алекс! - Диана оббегала весь дом, но Алекс словно сквозь землю провалился.
- Джером, ты не видел Алекса?
- Он поехал на кладбище. - Отозвался он.. - Обещал вернуться к обеду.
- И ты его отпустил?!
- Ты хотела, чтобы я его связал?
- Нет… Ты мог бы отвезти его. Алекса нельзя оставлять одного, - она бессильно всплеснула руками. - Неужели было так трудно проследить за ним?!…
- Он хотел побыть один, - пояснил Джеромм. - Мне он не слишком нравится, но это его желание я должен уважать.
- Если… Если с ним что-нибудь случится, я не прощу тебе этого!
Диана зло сверкнула прищуренными глазами, потом скомандовала:
- Готовь машину.
- Зачем?
- Мы едем на кладбище!
-
Диана влетела в полицейский участок, как разъяренная тигрица, и прямиком направилась к дяде.
- Д… Диана, - он аж подскочил на месте, когда она хлопнула дверью.
- Дядя, Алекс пропал! - выпалила она. - Сядь и расскажи все по порядку.
- Он сказал Джерому, что поедет на кладбище, и взял свой «Форд». Когда мы приехали на кладбище, его там не было! Лежала только пара алых роз… Понимаешь?
- Если его там не было, то это не значитт, что он пропал.
- А куда он еще мог пойти?
- Я-то откуда знаю? Может быть, пьет кофе, потому что замерз, может быть поехал в Уайтфиш. У них там, кажется, клуб…
- Я не знаю… Не знаю…
- Не знаешь, но беспокоишься. Не волнуйсся, расслабься… Все в порядке.
- Я в этом не уверена. - Она сжала виски. - Алекс такой непредсказуемый.
- Диана, возьми себя в руки. Поезжай домой, выпей чаю с лимоном.
- Наверно, ты прав. - Она вздохнула. - Последнее время я так вымоталась.
- Это не удивительно. Весь город был потрясен, а ты так близко к сердцу принимаешь проблемы Алекса. Давай, я провожу тебя до машины.
Она согласно кивнула. Они вышли из кабинета, прошли приемную, когда шерифу наперерез бросился Филипп: