И вот тут наши глаза встретились. Вся ее леность улетучилась в мгновение ока, уступив место легкой заинтересованности. Она будто нечаянно облизала свои красные, словно украденные у младенца губы, но тут же спохватилась и уставилась в другой конец залы.
Наконец зазвучала музыка. Она по-кошачьи выгнулась возле шеста и просто стекла по нему вниз. Толпа застонала от восторга, мне же в голову пришла здравая мысль забыть о выпивке, а то если и дальше пойдет так же, то не ровен час я ею захлебнусь.
Она танцевала так, что у каждого в зале складывалось впечатление, что она делает это для него. Ее руки медленно скользили по телу, расстегивая одну пуговицу, она тут же отворачивалась в другую сторону, словно стесняющаяся девочка, изгибаясь при этом невероятным образом. Из зала то и дело раздавался подбадривающий ее свист и множество рук тянулось к ней, но она ловко избегала их. Вернувшись к шесту и оперевшись о него спиной, она стянула бюстгальтер под финальные аккорды песни. Толпа взвыла, когда вместо розовых сосков им предстали два черных кусочка меха, одному Богу известно каким образом державшиеся там.
Это было смешно, что не замедлило отразиться на моем лице. Когда вся эта вонючая толпа вот так обламывается, то я всегда испытываю кайф. И эта кошечка произвела на меня впечатление. Я даже не удержался от аплодисментов, хотя поддержка со стороны была слабой и быстро скисла.
Настроение у меня начало поправляться, и я больше не считал идею зайти сюда такой уж безнадежной.
Некоторое время спустя, однако, мне в срочном порядке пришлось изменить свое мнение. Виной тому был отвратительный виски на не слишком полный желудок. Так что я пулей вылетел из бара и, пробравшись на ощупь по его стене до угла, вывернул свой желудок в мусорный контейнер. Судя по запаху, исходившему от него, я был не первым.
Какое-то время у меня ушло на то, чтобы обуздать приступы тошноты и осознать, что голова все еще не раскололась. Потом я, опять же на ощупь, побрел вдоль сырой стены, даже не думая о том, куда она меня приведет, или что она может закончиться. Но она все же закончилась, и спасительный мрак тоже.
Сразу за углом разливалось море яркого света, видимо от прожектора, стоявшего на крыше бара и освещавшего площадку позади него. И в этом свете двое каких-то молокососов лет по девятнадцать держали за руки ту самую кошечку.
- Да не упрямься ты! Все равно пойдешь с нами, по-хорошему или по-плохому - нам все равно, - чернявый сгреб ее за подбородок, а второй, рыжеватый, запустил руку под юбку.
- А ну не тронь ее! - я вывалился из-за угла и физиономии их поблекли. Видимо лицо у меня в тот момент было очень доброе и ласковое. Что с человеком не сделает больная голова и пустой желудок! Да еще маленький такой пистолетик - самый веский аргумент в нашем споре.
- Ты этого не сделаешь! Ты знаешь, кто мой отец?! - вякнул чернявый.
- Не знаю и мне все равно, - буркнул я, прицеливаясь ему в лоб.
Это произвело впечатление. Нью-Йорк особенно хорош тем, что здесь даже малолетки ходят с оружием и народу не нужно сначала демонстрировать, что ты боеспособен. А то у меня были бы серьезные проблемы…
- Хорошо, мы уходим, - промямлил рыжий и потащил все еще пытавшегося гоношиться чернявого куда-то во тьму.
- Ты в порядке? - спросил я, пряча пистолет в карман плаща.
- Да. - Она подошла ко мне, покачивая бедрами и очень внимательно изучая меня. - Не боишься ходить по улицам с такой игрушкой? - она указала взглядом на оттопыренный карман.
- Какой дурак испугается зажигалки? - парировал я.
Она рассмеялась, в то время как ее глаза очень хитро блеснули.
- И что же мой Ночной Рыцарь хочет в награду? - ее руки скользнули под не застегнутый плащ, а дальше все выше и выше. Я готов был поклясться, что как только ее руки наткнутся на те выпуклости, от которых мне никак не удавалось избавиться, я схлопочу звонкую пощечину. Но она только еще хитрей улыбнулась и поцеловала меня в губы, очень страстно и горячо…
-
На следующее утро я проснулся в ее квартирке, в каком-то обшарпанном здании. Все вокруг тряслось от проезжавших мимо электричек, но это не имело ни малейшего значения, потому что рядом сидела она - Киса, расчесывая свои длинные шелковистые волосы.
Она обернулась, поцеловала меня в губы и, ловко увернувшись от моих объятий, вернулась к своему занятию:
- Что ты собираешься делать дальше?
Роковой вопрос. Это равнозначно «проваливай», только в более вежливой форме.