Она часто себя ругала за то, что могла сорваться из-за пустяка, вот и сейчас. Юля попросила у него фломастер, что уже как год лежал у него на полке. Он остался с переезда, такой толстый и важный, словно командир. Папа им подписывал коробки, но Юле нравился не он сам, а его колпачок. Она присматривалась к нему, трогала его идеально гладкую поверхность, ни одной зацепинки. Нет острых углов, все плавно, словно это какой-то застывший кальмар.
— Я возьму его? — сказала она и тут же протянула руку.
— Нет! — почти крикнул Максим, соскочил и вырвал его у нее из рук.
— Ну, он же тебе не нужен.
— Не дам, — коротко ответил он и спрятал в коробку.
— Отдай! — приказала она ему, ведь знала, что он ему точно не нужен, просто лежит.
— Нет!
Вот тогда она и сорвалась, дала ему подзатыльник и еще пнула, отчего он упал на пол. Вот зачем она так поступила, Юля уже через секунду пожалела. Но что делать? Она ушла в свою комнату, достала подаренную Светкой шоколадкой, и тяжело вздохнув, вернулась к брату.
— Извини, — Юля считала, коли виновата, то надо всегда просить прощения. — На, это тебе от меня.
— Не надо, — пробурчал мальчик.
— Ну не обижайся, давай махнемся, я тебе ее, — она протянула свою драгоценную шоколадку, еще раз тяжело вздохнула. — А ты мне фломастер.
Мальчик явно понял выгоду, тут же схватил плитку, пока сестра не передумала, и вручил ее фломастер.
— Спасибочки, — обрадовалась она, что сделка завершена.
Заскочив в комнату, сразу закрыла двери и, посмотрев на этот странный предмет, зажала в кулаке колпачок.
— Ох… — протяжно выдохнула девочка и шлепнулась на диван.
Он такой твердый, такой гладкий, такой плавный и теплый в ее руках. Юля разжала пальцы и внимательно посмотрела на ярко-оранжевый фломастер. Обычно фломастеры как карандаши, небольшие, а этот пузатый. В детстве папа привез из командировки два простых карандаша, это были целые палки, он их почти час затачивал. Как она им гордилась, ни у кого такого большого карандаша не было, а у нее был. А теперь у нее есть он. Юля преподнесла поближе колпачок и, высунув язычок, прикоснулась им к пластику. На лице сперва возникла гримаса, словно попробовала редьку, а после улыбка и глазки засияли. Она еще несколько раз лизнула его, будто это леденец.
— А ты ничего, — тихо, чтобы брат не услышал за стенкой, сказала девочка и прижала его к груди.
В дверь постучали.
— Ну что еще? — недовольная тем, что ее отвлекли, спросила Юля.
— К тебе Пашка, — коротко ответил Максим.
— Ой.
Девочка соскочила с дивана, закружилась на месте, не зная, что делать. Она обещала Павлу, что пойдет с ним на набережную Туры, говорят, там красиво, все отремонтировали.
— А, сейчас, — крикнула она и стала быстро переодеваться.
Через час они уже вместе шли по гранитной мостовой, что начиналась от музея и тянулась до ДК «Нефтяник». «Мост Влюбленных», почему его так назвали? Юла молчала и смотрела на подвесное сооружение, что соединяло два берега. Раньше тут стоял деревянный мост, говорят, он разрушился. А вот теперь тут ходят влюбленные и она не исключение.
Пашка, немного лохматый, неопрятный, но он милый. Она слушала его рассказы про то, как он с Олегом запустили в квартире двигатель от модельного самолета.
— Вот был рев, — повысив голос, словно мотор ревел совсем рядом. — Грохот стоял… Что?…
— Не кричи, я слышу тебя.
— А… — поняв, что перестарался, понизил он голос.
Юля смотрела на него и смеялась в душе. Он такой один на белом свете. Но почему? Она не могла себе ответить, да и не хотела даже искать ответов. Пальчики сжали в кармане колпачок, и на душе сразу стало так весело, словно прикоснулась к чему-то такому…
Она прекрасно понимала, на что он был похож, просто раньше он был простым фломастером. Но после того как стала изредка целоваться с Пашкой… «Ах…», — всегда говорила она себе, когда вспоминала его губы. «Ах…», — повторяла Юля, желая прижаться к нему, но почему-то боялась сделать это первой, а он то ли трусил, то ли уж слишком был скромным. «Вот блин», — ругала себя, сжимая одной рукой его ладонь, а другой колпачок. Он был похож… ну, в общем на него, что тут говорить. Хотя еще ни разу не видела вживую, только на картинках. Но как приятно представить, что он у тебя в руках, что хочешь, то и делаешь. Можешь погладить, лизнуть, даже поцеловать, а если уж так хочется, то и зубами чуть прижать. «Ах…», — в животе аж свело, она тяжело вздохнула и чуть сильней сжала его пальцы.
— Хочешь мороженого?
— Хочу, — тут же ответила она.
Язычок облизывал шоколадную глазурь, она щурилась и косилась на него. А он опять рассказывал про то, как с братом делали плот, но он не выдержал их, и они упали в воду, а ведь была еще осень.