— Ну-с, как себя чувствуем? Готовы к путешествию? Один маленький укольчик, и вы заснете. Когда будете в своем сне пытаться найти вход, или выход, не знаю что именно там увидите, у нас на компьютере этот момент засекут датчики, и заработает вот это устройство, — показал он на стоящий возле компьютера достаточно большой ящик, от которого отходили облепившие меня провода. — Вам все понятно? — я кивнул головой.
— Ну, если вопросов нет, — поехали!
Глава 6
Открываю глаза и ничего не вижу, в ушах шум. С трудом поднимаюсь на одно колено, стряхивая с себя землю, вокруг темно. Иду на ощупь, пытаясь понять, где я и нащупать выход. Руки упираются в земляную стену, дальше продвигаюсь вдоль, выхода пока нет. Все так же темно, натыкаюсь на деревянную дверь, давлю на нее, не поддается. Видимо я в блиндаже, засыпанном взрывом. Наваливаюсь из-за всех сил, упираясь руками и головой, и наконец, дверь медленно открывается, сначала совсем чуть-чуть, потом быстрее и вот я уже протискиваюсь в образовавшуюся щель.
Сумерки. Лежащее перед глазами поле, вдоль и поперек пересекается глубокими окопами, соединяющими полуразрушенные уже доты. Людей не видно, желающих подставляться под шальную пулю, нет. Сверху пикируют юнкерсы, и с воем сбрасывая бомбы, отваливают в сторону, уступая место другим. Карусель, так это называется. Когда глаза, после темноты блиндажа привыкают к свету, замечаю лежащего в проходе солдата в рваной гимнастёрке, переворачиваю его, — шевелится. Почти сразу открыв глаза, начинает вертеть головой, и увидев меня, произносит кодовое слово, это пароль по которому мы узнаем друг друга. Я даю условленный ответ. Ведь не будешь же бегать, и спрашивать — Первый? А может ты Первый? Или ты?.. Поэтому все просто, если встречаем кого-то, спрашиваем — Бомбят? Ответ должен быть — летают сволочи.
Помогаю ему встать.
— Ты кто? — на лицо естественно узнать не могу.
— Третий. Нашел еще кого-то из наших? — отрицательно мотаю головой. И мы, пригнувшись, перебежками продвигаемся к условленному месту встречи.
Добежав до глубокого окопа, решили переждать, пока фашист в небе лютует. Провалившись к стенке окопа, достал документы из нагрудного кармана: — Петровский Николай Александрович, 1909 года рождения, рядовой. На груди висит медальон, уже пластиковый. Раскрутив, достаю маленький бланк — пусто. Если получится, надо записать данные, бойцы очень суеверны, заполнишь бумажку — непременно убьют. Ладно хоть вкладыш не скурил. Переждав самый пик налета, двинулись дальше. Через некоторое время собрались всем экипажем, двое рядовых, два сержанта и два молоденьких лейтенанта. Успев привыкнуть к квадратным фигурам своих подопечных, теперь терялся, не понимая, кто есть кто.
После повторного знакомства, Второй выдал указания — никуда не ходить, ни во что не вмешиваться, в бой вступать только при непосредственной угрозе. Он, глядя на меня, ещё раз повторил, — это приказ! И выжидательно уставился мне куда-то в район подбородка. Я кивнул, типа понял вас, товарищ Второй. Достав вкладыш и документы, спросил ручку, у меня в карманах было пусто. Забрав нашедшийся у Четвёртого огрызок химического карандаша, принялся аккуратно, стараясь не повредить бланк, выводить данные солдата. Второй укоризненно посмотрел в мою сторону.
— Что вы делаете? У нас приказ, ни во что не вмешиваться, просто смотреть и запоминать. Нельзя нарушать ход истории.
— У вас приказ, а у меня рекомендации. Да и что изменится от того, что те, кто поднимут тело, будут знать имя солдата?
— Все равно, приказ есть приказ.
— Да иди ты, со своими приказами. — Пробурчал я себе под нос. Командир нашёлся.
— Я буду вынужден доложить по возвращении. — Он хоть и не расслышал, нопонял что я сказал гадость.
— Кто тебя вынуждает? Не докладывай и все. А мы не сдадим. Правда, ребята? — я обвел взглядом отряд. Все опускали глаза. Да, с такими… каши не сваришь. — Ну, что же, твоё дело.
И я, отвернувшись от них, пополз в сторону где шёл бой. Скатившись в другой окоп, услышал за спиной шум, обернувшись, увидел Третьего, на мой вопросительный взгляд он коротко ответил;
— Я с вами. — Хоть один человеком оказался. Мы, проверив оружие, пригнулись, и побежали в направлении окопов, из которых велась стрельба.
Немцы наступали. По полю медленно ползли танки, за ними пехота, с нашей стороны треск винтовочных выстрелов перемешался с буханьем противотанковых ружей, несколько танков горели, но все новые и новые монстры, объезжая подбитые машины, неумолимо приближались к линии обороны. Наткнувшись на расчет ПТР, погибший от близкого попадания авиабомбы, мы с Третьим, откапав ружьё и ящик с патронами, открыли огонь по наседающим танкам, поддерживая обороняющихся. Стреляли по очереди, обоим хотелось подбить хоть одну вражескую машину, но получилось только сбить гусеницу идущему справа Т-4, не хватало опыта и знаний уязвимых мест танка. Как бы там ни было, с нашей помощью или нет, но эту атаку полк отбил.