Тем временем монах, откуда-то из-под своего одеяния, выхватывает сверкающий на солнце черный меч — некую смесь японской катаны, и простого двуручника. Нереально длинный, тонкий и со срезанным кончиком, он, разрезая воздух, несется к моей голове, но тут же со звоном отлетает в сторону, ударившись о другой клинок, внезапно появившийся в моей руке. Шлем слетает у меня с головы, видимо все-таки зацепило. Поймав его взгляд, вижу неподдельное удивление. Не ожидал? С металлическим лязгом, во второй руке появляется еще один клинок, точная копия первого. Веса чувствовать не могу, но понимаю — это не принципиально, оружие не металлическое, оно соткано из энергий, наполняющих мое тело.
Отскочив назад, монах, буравя меня тяжелым взглядом, опускает меч, и тот, мигнув на прощание — рассыпается пеплом. Через секунду исчезает и сам странный самурай. Наступившая тишина бьет по ушам, оглядываюсь по сторонам, серые один за другим пропадают, словно растворяясь в упавшем на землю тумане.
— Антон! Подожди! — Догоняет меня Аня — Что это было?
— Сам не пойму… Пойдем! Надо ребят найти, они должны быть в тереме — вдруг кто-то ранен! — И мы, со всех ног побежали к дому. Ослеплённый произошедшими событиями, не сразу понимаю, что контроля духа больше нет, он ушёл, а вместе с ним и чувство всемогущества. Ладно, потом разберемся, сейчас главное узнать, что с друзьями. Первый этаж дома смотрит на нас закопченными проемами разбитых окон, — терем уже не выглядит как игрушечный замок из сказки, сейчас это скорее обиталище какого-нибудь вампира, вроде графа Дракулы. Отпихиваю ногой висящую на одной петле дверь, внутри темно, и желание немедля вламываться на чужую территорию как-то ослабевает. Оружия у меня нет, выбросил когда кончились патроны. Мечи пропали вместе с духом, поэтому, забрав пистолет у жены, я по-ковбойски, держа его прямо перед собой — ныряю в дверной проём.
— Тут нет никого. Они на втором этаже, в кабинете деда. — Аня видит окружающее гораздо лучше меня.
— Чего раньше молчала то? Прыгаю тут как клоун… идём… — Лестница на второй этаж должна быть рядом — справа по коридору. Уже поднимаясь наверх, слышу, как скрипят ступени, прогибаясь под моим весом, как это дед недосмотрел? На площадке между этажами висит портрет, на нем изображен какой-то мужик с зализанными волосами. На небольшой полочке, где обычно стояла ваза с сухими цветами, сейчас красуется громоздкий телефон, — винтажная вещь! Годов шестидесятых, наверное.
— Антон! Тебе не кажется это странным? — Спрашивает жена.
— Что именно? Телефон?
— Нет, не только… вообще все… Другие перила, стены перекрашены, шторы новые… Но не это главное… Мир вокруг изменяется… Прислушайся. — В недоумении оглядываюсь вокруг, точно, все не так… как это я раньше не заметил?
— Ты хочешь сказать??
— Именно. Реальность меняется, что-то произошло, и все это — она обводит рукой окружающее нас, — не из нашего мира. С самого начала было странно, что вокруг нет никаких энергий, видимо причина в этом. — Остановившись перед дверью в кабинет, замечаю, что тут тоже все иначе, и вопросительно смотрю на Аню — Они за этой дверью, только аккуратнее… Тихонечко, стволом пистолета, толкаю дверь от себя, — не поддается. Решаюсь постучать, и тут же ухожу в сторону, вдруг там враги?
— Открыто! — Дверь приглашающе открывается. Захожу и сразу пробегаю глазами по сторонам, вроде все тут, и все живы.
Володя сидит перед комодом, к слову тем самым, что был и при нас. На его лице такая тоска, что даже не имея возможности видеть потоки энергий всей кожей ощущаю отчаяние исходящее от него.
— Они все таки вмешались в историю — И он, бросив мне газету свернутую в трубочку, закрыл глаза руками. — И мы… скоро забудем, что могло быть как-то иначе.
Подвинув меня в сторону, в кабинет протиснулась Аня, и посмотрев на Володю, начала проводить какие-то манипуляции, беззвучно шевеля губами. Остальные в это время сидели по разным углам, понуро опустив головы, Леонид похоже даже всплакнул немного. Олег, крутил головой, словно пытаясь понять, где он находится. Так что атмосфера царила тут паническая, я бы даже сказал — пораженческая. Мои размышления были прерваны голосом жены.