Через секунду он, захлебываясь криком, бессильно повисает на поручне, за который держался, а позади, поднимается фигура в белом камуфляже, и рывком выдергивая фашиста наружу, вместе с ним кубарем падает в почерневший снег. Сразу же после этого, еще один человек в таком же облачении бросает в люк гранату, и закрыв руками голову прыгает в сторону. Гулко рявкает взрыв. Со всех сторон раздается пальба и нестройное — Урааа!!!
Сильный удар разворачивает меня назад, и от дикой боли я теряю сознание.
Сколько прошло времени не знаю, очнувшись, понимаю, что лежу в ямке и методично отстреливаю наседающих фашистов.
— Что происходит? — спрашиваю Духа, который, по-видимому, управлял телом донора, все то время пока я был без сознания.
— Стреляю. Тут как взбесились все, оттуда, кивает головой в сторону леса, прёт немчура, а левее и чуть сзади — наши. Ну а мы и несколько разведчиков, посерединке. Только сейчас обращаю внимание на расположившихся по обе стороны от меня солдат. В маскхалатах грязно белого цвета, с винтовками и автоматами замотанными мохнатыми тряпками они сосредоточенно ведут огонь по противнику.
— Что с Аней? — в той стороне, где мы ее оставили, сейчас никого нет, но что было, пока я был в отрубе, мне не известно.
— Все нормально, порчу на немцев насылает, чтобы мазали чаще… — Не понятно серьезен дух или шутит так, но беспокойство отступило.
В густой вражеской цепи защелкали разрывы мин, видимо заработали минометы. Недолго думая, фашисты стали организованно отходить в лес, а когда слева замелькали силуэты тридцатьчетверок, и вовсе побежали.
— Живой? — В мою ямку плюхается разведчик, и поймав мой недоумевающий взгляд, продолжает, — не узнал что ли? Богатым буду.
— Леха? — До этого момента толком и не смотрел на его новую физиономию.
— Ага, он самый. Надо за Аней идти, и потихоньку, пока суматоха, валить отсюда. Иначе задолбают расспросами. Да и задача у нас другая…
Соглашаюсь, и мы перебежками продвигаемся вниз, к замерзшей реке. Пробежав метров сто, плюхаемся с разбегу, в свежую воронку возле стога сена.
— А Володя где? — Чувствую, что тот где-то рядом, но не пойму где конкретно.
— Тут я. — Из-под копны высовывается голова облепленная сеном. — Ты ранен? — Как-то забыл уже, что меня подстрелили.
— Пустяки… Осколок по касательной, подживает уже.
— Ну да, голова не жопа… завяжи и лежи… — Володя сделал паузу, но видя, что смеяться никто не спешит, предложил — Побежали?
И мы, стараясь сильно не отсвечивать, рванули туда, где оставили Аню.
Погода к этому моменту снова испортилась, и даже высоко поднявшееся солнце, не добавляло видимости. Значит можно не опасаться, что нас заметят.
Анну нашли там же где и оставили, она забилась под ветки большой ели, если не присматриваться, ни за что не заметишь. Поставив ее на ноги, мы, также не снижая темпа, двинулись дальше вглубь леса, и только отойдя на достаточное расстояние, остановились на отдых.
Выбрав глубокий овражек, чтобы меньше задувало, развели костерок, и разогрев тушенку — из расчета одна банка на двоих, немного подкрепились.
Глава 24
— Антох, а что произошло, когда по нам танк стрелял? Он ведь не мог промазать? — Володя решил прояснить для себя эту загадку.
— Мог… Не мог… Промазал ведь? И слава Богу! — Не хочу объяснять то, чего сам не понимаю.
— А что случилось? — Аня, услышала вопрос, и мельком взглянув на меня, насторожилась. Вот что значит женская интуиция, даже под чужой личиной все чует.
— Да в нас танк стрелял, в упор причем. Я уже приготовился помирать, но нет, пушка шарахнула, но мимо, смотрю, между нами и танком Антоха стоит, и чем-то блестящим машет. — Продолжил Володя.
— Скорее что-то прячет, и мне показалось, что меч это был. — Присоединяется к допросу Леха.
Вот что с ними делать… Обращаюсь к духу:
— Покажешь? Или устал? — Не знаю, от чего зависит его умение.
— Почему не показать…
— Смотрите. — Подхожу к поваленному дереву, и закрыв глаза представляю что держу клинок. В руке появляется меч, выглядит он бесподобно, искря от переполняющей его энергии. Залюбовавшись, не сразу обращаю внимание на возгласы друзей.