В ванную он добрался с такой скоростью, что, кажется, чуть не вынес дверь. Отправив кондом в мусорку, Хакс забрался в душ, врубил холодную воду и упал на дно, сжавшись в комок. В тот момент, когда Роуз сделала с ним всё это, когда лежала на его груди и он гладил её волосы, его накрыло невероятное счастье. Даже лучше, чем ночью. И он выдал ей признание в симпатии таким тоном, будто и правда говорил про любовь. И она сбежала от него.
Конечно сбежала, они же не договаривались о чувствах, просто секс, роман, чисто на время отпуска. Вполне возможно, что за границы вышел только он, а вот для Роуз это всё оставалось просто… игрой. Об этом он как-то и не подумал. Нравиться-то можно по-разному. И их чувства друг к другу тоже разные. Ну на самом деле, кто влюбится в такого, как он? Наверняка ей просто по приколу, что он такой… псих немного, необычный. И на него, как на личность, ей плевать. Хакс открыл глаза, разглядывая белую эмаль ванной.
С самого начала Роуз была добра к нему, внимательна, шла навстречу. Она знала, что её слова, тогда, в лесу, около пляжа, когда он словил паническую атаку, это просто слова. И только он хотел, чтобы они стали правдой. Но если честно, вот правда, зачем он ей? Какая от него польза? Писатель? Да, Хакс неплохо зарабатывает, но последний гонорар он потратил быстро, закрыл кредиты, да ещё и много спустил на бывшую девушку. Но в сравнении с его вечными проблемами, походами к врачу и справкой из психушки, деньги не играют вообще никакой роли.
Собственно, именно так и решила его бывшая, случайно найдя документы из больницы. Ну, он ещё психанул, но ничего ей не сделал, сдержался. А она в слух ему читала его историю болезни. И, вспоминая строчки оттуда, Хакс всё сильнее и сильнее сжимался на полу ванной. Вот кому он нужен такой? Конечно она ушла. Всё правильно делает, Роуз очень умная девочка, он это знал с самого начала. Просто она добрая и заботливая, и, попав под её влияние, он весь расклеился. Может, уехать побыстрее? Не ждать ничего больше, взять свои вещи и смотаться отсюда к чёрту. Надо позвонить Бену, спросить про билеты.
Отскребя себя от дна, кое-как умывшись, Хакс дошёл до комнаты, заглянув на кухню. Роуз нигде не было. И отлично. Он замотался в простыню, которая до сих пор, конечно же, пахла ей, взял телефон в руки и набрал своего редактора. Как ни странно, тот ответил почти сразу.
— О, автор наш звонит, чудо-юдо! Ты там как, живой? — голос у Бена был уставший и откровенно раздражённый.
— Живой. Я прочитал твои сообщения.
— Ага, отлично. Что делать будем?
— Ничего. Я не буду убирать нового персонажа, пошёл этот Сноук, — редактор хмыкнул.
— Молодец, правильно. Мне нравятся последние главы, я уже перечитал их раз сто, наверное, очень круто, прям глоток свежего воздуха. С кого писал? — это вопрос застал Хакса врасплох.
Бен знал о его любви использовать реальных людей в своих книгах, а настолько яркая личность, как девушка в чёрном, точно была написана с кого-то конкретного. Но рассказать сейчас Бену о своей влюблённости, то же самое, что самостоятельно дать в его руки бразды правления своей жизнью. Если до этого только родители Соло лезли к нему, то редактор так вообще не отстанет. Найдёт Роуз, где бы она ни жила, привезёт к нему и заставит их жить вместе. Всё, что угодно, лишь бы он и дальше писал так же книги. Но что-то сказать было нужно.
— С соседки по гостевому дому, — пробурчал он, закидывая ноги на стол.
— О, Роуз, да? — чёртовы Соло, вся семейка! Хоть что-то они могут не рассказывать? — Крутишь с ней роман?
— Нет.
— Крутишь, ещё как. Мама на вас налюбоваться не может, — ухмыльнулся Бен.
— Если знал, зачем полез с вопросами?
— Ждал, что ты попросишь меня об одолжении.
— Каком ещё одолжении?
— Ну, привезти тебе кольцо в аэропорт, побыть шафером на твоей свадьбе, закупить запас презервативов для вашей первой брачной ночи, — смеялся Бен, и у Хакса упало сердце. Он бы и правда хотел позвонить с такой просьбой. Очень хотел бы.
— У нас не такие отношения…
— Мама говорит, что именно такие!
— Блять, Бен, всё-то вы знаете, да? Лучше всех! Я говорю, что не такие, значит, нет! Отстаньте уже от меня! — хотелось швырнуть телефон в стену, снова забиться в ванную, но редактор повысил голос.
— Спокойно! Хакс, отставить истерику!
— Спокойно, как же…
Бен немного помолчал, а потом спросил с неожиданным сочувствием:
— Настолько нравится?
И тут Хакс понял, насколько его редактор его знает. Вдоль и поперёк. Конечно, он же читает его книги один из первых, так ещё и штудирует по нескольку раз. Но прямо сейчас хотелось пожаловаться, и он, собственно, это и сделал.
— Очень. Но не смей и сюда лезть со своей треклятой заботой, она тут вообще не к месту.
— А Роуз как к тебе относится?
— Эх… Если бы я знал…
— Слушай, ну, я так понял, что вы уже спите вместе. И она про тебя много чего знает. И всё ещё рядом, так что…
— Уже нет.
— В смысле?
— Я ей ляпнул с утра, что она мне очень нравится. И она убежала в слезах.
Бен замолчал. Хакс проследил пальцем край стола, вспоминаная свой позор и реакцию Роуз. Ну правда, что её могло так испугать?
— Пакует вещи и уезжает?
— Не знаю.
— Ты что же это, оставил девушку в слезах и сидишь сам убиваешься? — Хакс пристыженно промолчал. Ага, так и было. Наверняка Бен сейчас закатывает глаза там. — Так, придурок века, слушай сюда. Сейчас приводишь себя в порядок, оденься там поприличней, волосы расчеши, и иди к ней, говорить. Берёшь у неё номер, договариваешься о встрече, цветы купи, в конце то концов! За девушками надо ухаживать, ты, тупой осёл!
— Я не тупой! — стало обидно. Интересно, как с таким опытом у Бена до сих нет девушки? Ах да, точно, он же тоже псих, который громит всё вокруг.
— Ещё как тупой! Внимание им нужно, внимание! Может, она плачет, потому что хотела бы признания в любви, а не твоего «осень нравися ти мне»!
— Какое ещё признание?! Это курортный роман!
— Чувак, ты открой свою книгу, ещё раз прочитай. Это нехера не курортный роман. Это любовь, идиот ты несчастный.
Вот тут стало совсем тошно. Он и так знает, что попал. И напоминания от всяких там Соло счастья не прибавляют.
— Я так не могу.
— А надо, Хакс, надо… Я твоё нытьё потом слушать не буду, понял? Сейчас же иди к ней и разбирайся, почему она плачет, почему сбежала и что она к тебе чувствует!
— Отстань, а…
— Быстро пошёл! — Бен гневно скинул звонок, и Хакс дёрнулся в сторону. Советы любви от Бена, вау. Дожили. Он швырнул телефон на стол, запахнулся в простыню и нахмурился. В какой-то степени Соло прав: он понятия не имеет, почему Роуз плакала. Возможно, это могло бы что-то изменить. Её причина. А возможно, это только бы всё ухудшило… Господи, он и так в полной заднице, влюбился по уши в девушку, с которой знаком неделю! Впервые в жизни! Он-то, псих конченный! Его уже ничто не исправит, он не может измениться, стать другим. Единственная, кто пытался хоть как-то его понять, была Роуз, та, с кем он толком не знаком, и она точно не собиралась связывать с ним свою жизнь. Хуже быть не могло.
Попинав ни в чём не повинный стол, Хакс решил хотя бы попробовать выйти из комнаты. Ну так, для начала. Он оделся, причесался, пожалел, что бритву так и не купил, и за пару дней у него отросла щетина. Может, сбегать до Леи? А если он наткнётся на Роуз на первом этаже? Чёрт… Хакс выглянул из комнаты, прислушался. Всё тихо. Он по стеночке добрался до кухни, выглянул на веранду. Никого. И где она? У себя? Подняться? Рука скользнула на подбородок и поскребла щетину. Ладно, пока к Лее, бриться, потом, может, всё-таки сходить за цветами. И поговорить. Давай, Армитаж Хакс, ты сможешь.
Только захлопнув за собой дверь в комнату, Роуз позволила себе разрыдаться. Слёзы текли по щекам, глаза щипало, в горле стоял ком. Вот блять. Вчера она смогла хоть как-то привести себя в порядок, а утром вроде даже пришла к мысли, что надо брать от жизни всё, что дают, как… Грёбанный Армитаж Хакс со своими признаниями и этими глазами. И губами, волосами, грудью в её отметинах, потрясным членом, и который никогда в жизни не будет ей принадлежать. Роуз стукнулась головой об дверь, рядом с которой осела на пол. Ну что за дичь? Почему в её голове такие тупые мысли, вроде «принадлежать»? Это она ещё не закопалась в переживания по поводу своей выходки в его спальне… До отъезда оставалось два дня, но Роуз не знала, хочет она приблизить или отдалить их.