Сознание провалилось во тьму и разум отступил окончательно.
Роуз очнулась, но открыть глаза получилось с трудом. Она даже не ощущала своего тела, ей казалось, что его и нет вовсе. Но нет. Она лежала на песке и смотрела на светлеющее небо, которое соединялось с морем на горизонте. Это было лучшее пробуждение в её жизни. Постепенно ощущения возвратились к ней, и она поняла, что лежит на чьей-то руке, этот кто-то сзади неё, прижимается всем телом, и он снова в ней. Просто в ней. Она тихонько замычала и он дёрнулся.
— Проснулась? — раздался тихий и хриплый голос Арми. Конечно, это он. Кто ещё мог довести её до такого состояния? С кем ещё она могла вот так встречать рассвет на берегу моря, лёжа на песке? Роуз попыталась утвердительно промычать, но вышло так себе. Впрочем, он её понял. — Как ты?
Она поняла, что её пальцы лежат на его руке перед ней, и легонько их сжала. И он снова понял, подвинулся слегка и поцеловал её в затылок.
— Красивый рассвет, — прошептал он ей в волосы, и если бы Роуз могла снова дрожать, она бы дрожала. — Давай я ополосну тебя от песка.
Он аккуратно встал, поднял её на руки, как ребёнка, и они пошли в воду. Тело жгло в некоторых местах от соли, но все ощущения были приглушены той негой, что затопила его. Арми аккуратно посадил её так, что вода достигала её груди, присел рядом и Роуз лениво пыталась его разглядеть. Но она могла фиксировать только отдельные моменты. Как сияют его волосы, белая кожа с каплями воды, как перекатываются его мышцы на руках, блеск тёмных глаз. Её снова выключало и она надеялась продержаться в этом волшебном мгновении как можно дольше. Но когда он отмыл её от песка, мир мигнул, и она снова уплыла в сон, счастливо улыбаясь. Он рядом и заботится о ней. Самый лучший, её хищник и зверь, нежный и трогательный, солнечный мальчик. Как же она его любит…
…Свет жёг зрачок под закрытыми веками. Роуз пыталась перевернуться, но стоило ей двинуться, как на неё обрушились ощущения. Болела спина, лицо, шея, ноги… Всё болело. Ныло так, что она зажмурилась, пытаясь не разрыдаться. Она кое-как прокашлялась, язык в опухшем от сухости рту еле двигался, но у неё получилось прохрипеть:
— А-ар… ми…
Но ей никто не ответил. Тогда она попробовала ещё раз, громче. Но снова тишина. Может, он вышел из комнаты? Ладно, она немного подождёт. Но время шло, солнечный свет слепил глаза, мышцы ныли, и в комнате было тихо. Роуз поняла, что лежит на кровати, замотанная в простыню, под головой мягкая подушка. Если сейчас день, то скоро им уезжать, и он должен будет её разбудить, хотя бы для того, чтобы собрать вещи. Сегодня их отъезд, точно. Эх… Может, он опять пишет? Ушёл в себя. После этой безумной ночи было бы неудивительно, что его накрыло вдохновение. Наверняка притащил её домой, уложил спать, а сам сейчас сидит на веранде, с головой уйдя в свой роман. Роуз улыбнулась от этой мысли.
Пишущий Арми… Надо дойти до него, а то она вряд ли сможет сама быстро собрать вещи. Роуз поворочалась, пытаясь размять тело и заставить его двигаться. Первая вспышка боли отступила, и стало полегче, так что она смогла открыть глаза, садясь на постели. И замерла.
Несмотря на то, что планировка в гостевом доме была очень похожей, она сразу узнала свою комнату. Не Арми. Она повернула голову и обнаружила сбоку на тумбочке букет пионов, который он поставил у себя раньше. Под ним её телефон с зарядкой. Маленький бархатный мешочек и записка. Что?
Она замоталась в простыню и потянулась сначала к телефону. Время почти три часа дня. Арми сказал, что ему к пяти в аэропорт. Они должны сейчас выезжать…Что происходит?.. Она отбросила телефон и схватилась за записку. Конечно, это от него, его почерк.
«Роуз, милая.
Я надеюсь, что однажды ты сможешь мне простить то, что я сделал с тобой. И забудешь это всё, как ужасный сон. Ты — самое лучшее, что было в моей жизни. За все мои гребанные тридцать пять лет. Но я не достоин этого, я пачкаю и порчу тебя.
В пакете на столе новые лекарства, воспользуйся ими и порезы с синяками сойдут быстрее. Я взял на себя смелость собрать все твои вещи, оставил только набор для умывания и душа в ванной. Лея разбудит тебя к четырём, а Хан отвезёт в аэропорт, и они помогут тебе с вещами, я договорился. Надеюсь, ты хорошо долетишь до дома.
Этот кулон для тебя, на прощание. Можешь выкинуть его, если хочешь.
Я люблю тебя.
Армитаж»
Она перечитала его письмо несколько раз, не смея верить в то, что он и правда уехал. Бросил её. Написал, что любит, и бросил. Роуз отшвырнула письмо, схватилась за мешочек с его подарком, зло дёргая ниточки завязок. Подарок, да? Идиот несчастный, дебил, придурок, мудак конченный, ублюдок… Ей в руку выпала бронзовая цепочка и маленький плоский кругляш. Она перевернула его. Простой рисунок, бирюзовая волна на фоне бронзы. Сердце задрожало. Он любит символизм, вот что он покупал вчера в лавке, а она ещё пыталась рассмотреть и удивлялась, как это Арми говорит с продавцом…
Роуз вскочила с постели, чуть не упав, и, держась за всё, что попадалось под руку, вышла из комнаты, сжимая в руке цепочку. В доме было тихо, и она потратила много времени, чтобы спуститься вниз. И сразу же пошла в его комнату.
Лея уже успела здесь прибраться. Пустой чистый матрас, две подушки и сложенное одеяло. Его вещей не было, окно распахнуто и шторы надулись от сквозняка. Она отшатнулась от этой безликости и двинулась в ванную. Здесь тоже были пустые полки, его одежда, которую он скидывал в корзину для белья, пропала. Роуз потрясённо смотрела на пустоту вокруг, глаза заволокла пелена слёз. Она обернулась и увидела свой образ в отражении. Проморгавшись, она отпустила простыню, в которую куталась, и та упала на пол.
Понятно. Понятно, почему всё болит. Понятно, почему он сбежал. Всё тело покрывали пятна синяков, порезы от веток, даже на лице с одного края всё было в мелких царапинах. На шее сиял новый укус, ещё более сильный, уже покрытый синевой. Всё было обработано, что-то он заклеил пластырями. Смотрелось ужасно. Героини фильмов ужасов, сбегая из плена от маньяка, и то лучше смотрятся. Роуз медленно подняла руку с кулоном, надела его на шею, нагнулась за простынёй и голая пошла к себе в комнату, медленно и не видя перед собой ничего. Она взяла телефон, открыла чат с Рей и скинула ей время прилёта, с единственной фразой.
«Забери меня».
====== Глава 21 ======
Комментарий к Глава 21 В данной главе есть описание сеанса у психиатра. Признаюсь честно, я не имела подобного опыта в жизни, только знаю через друзей, так что заранее извиняюсь за возможную недостоверность. Так же, я не разбираюсь в психологии на научном уровне (и не научном тоже), и все происходящее лишь моя фантазия.
Приятного чтения!
Всю дорогу в аэропорт таксист молчал, и Хакс был благодарен за это. Он смотрел в окно, не видя за ним ничего. Перед глазами всё ещё стояло тело Роуз. Хан порывался его отвезти, но он запретил, наказав позаботиться о девушке и ни в коем случае не давать ей его контакты. Самым ужасным было то, что его пальцы жгло от желания писать, текст вертелся в голове, но он не мог, не должен…
В самолёте он сдался и открыл ноутбук. Люди больше не бесили и не напрягали, превратившись в безликую серую массу. Всё, что сейчас для него существовало, это тёмный лес рядом с пляжем на берегу океана в его книге. И в его голове.
Первые осознанные мысли появились, когда он принёс Роуз домой. Там, в лесу, она валялась без чувств, но его это не испугало. Она дышала, была вся в нём, он в ней, покорённая и полностью его. Как дикий зверь, он утащил её обратно на берег, снова трахнул бессознательное тело, целуя и слизывая кровь, наполняя её, лежал с ней на берегу, обнимал и мечтал о чём-то прекрасном. Все мечты развеялись, стоило ему раздеть её в душе, чтобы отмыть от соли и крови. Он минут пять стоял над её телом, переводя взгляд, смаргивая слёзы ужаса, закрыл себе рот рукой, чтобы не взвыть. Живого места на Роуз не было. Вообще. Она бегала босиком по лесу, он трахал её на ветках, вообще-то, а не на мягкой перине, искусал так сильно, что точно останется шрам. Следы, следы, по всему телу… Его любовь к ней была тёплой и светлой, но то, что он сотворил — это не любовь. Это просто отвратительно. Он упал на пол, погрузившись в паническую атаку, пока на тело Роуз капала вода из душа, и ему понадобился почти час, чтобы прийти в себя.