Лея взяла трубку со второго гудка.
— Милый, как я рада, что ты позвонил! — её тепло чувствовалось сквозь километры, которые их разделяли, и Хакс не мог не улыбнуться.
— Как вы?
— Ой, хорошо, только скучно. Сезон кончился, все разъехались. Приезжайте к нам на Рождество, с Беном, — на заднем фоне у неё раздался шум, и Хакс смог опознать голос её муж. — Тебе привет от Хана.
— Спасибо, ему тоже. По поводу Рождества… — он не может. Определённо. Если он зайдёт в этот дом, в котором всё напоминает о ней, вся терапия полетит к чёрту. Да что дом… Один город, это море, запах соли… — Я не смогу, буду занят.
— Ох, как жалко… Кстати, ты видел девушку Бена?
— Нет, только слышал.
— Он обещал привезти её к нам познакомиться. У них вроде всё серьёзно, — голос у Леи стал мечтательным. — Ладно, так ты что-то хотел?
Хакс тихо хмыкнул. Всё-таки, он очень сильно заблуждался по поводу всей этой семейки. Соло знали его, как облупленного. И это грело и давало ту поддержку, которая помогла ему начать эффективное лечение.
— У вас остались контакты Роуз? — на том конце повисла тишина. Они не говорили о ней, никто из них, всё понимая. Но тут он спросил сам.
— Тебе… Нужен её номер? — голос Леи стал более вкрадчивым.
— Нет, только адрес. Я хотел послать ей свою новую книгу.
— Ты можешь отдать её лично.
— Не думаю, что это хорошая идея. Так у вас есть адрес?
— Да, сейчас посмотрю в базе, она оставляла свои данные с пропиской.
Несколько минут Лея рылась в ноутбуке и Хакс нервно постукивал по краешку книги. Это была дурацкая затея. И зачем ему это? Захочет, сама купит и прочитает. Возможно, она живёт далеко и почтой книга придёт только через месяцы. Зато, если захочет сжечь, то будет не жалко.
— Эй, Арми, записывай адрес! — окликнула его Лея, и он взялся за ручку и бумагу. Но стоило ей произнести название города, как его окатило волной и дальше он не слушал. Что? Всё это время… Они жили в одном городе? Он мог случайно встретить её на улице, в кафе, да где угодно! — … Арми! Ты записал?
— А? Нет, нет, повторите ещё раз…
Лея повторила и в её голосе слышалась смешинка. Чёрт, они же знали это с самого начала, у них была вся информация! Поэтому они их и сводили! Твою мать!
Он записал адрес и рассеянно попрощался. Это же… буквально пара кварталов от него, он проходил мимо этого дома много раз!.. Руки дрожали, ноги дёргались, готовые хоть сейчас бежать туда, под дождём, но Хакс пытался взять себя в руки. Нет, нельзя. Не сейчас. Он… Он так хочет увидеть её. Просто увидеть. Как она улыбается, как откидывает свои волосы на спину. Знать, что она в порядке и счастливо живёт свою жизнь дальше, пусть и без него. Наверняка, она тоже ходила к врачу и вполне сейчас здорова. Возможно, завела новые отношения, нормальные, а не то, что происходило между ними. Интересно, все ли укусы зажили на ней?..
Хакс вскочил из-за стола, в ужасе хватаясь за волосы. Нет, пожалуйста, он же так старался! Ну почему в его голове опять эти мысли? Почему? А если он и правда её увидит? Что сделает? Нападёт и отгрызёт всё-таки кусочек? Утащит к себе в квартиру и будет трахать до тех пор, пока сам не сдохнет от обезвоживания? Какого чёрта эти мысли вызывают у него грёбанную эрекцию?!
Он вихрем пролетел в ванную, запрыгивая туда так, будто за ним кто-то бежал по пятам. Но даже возвращение к старому проверенному способу не помогло. Более того, стоило ему ощутить гладкую поверхность под рукой, как в голове всплыли воспоминания… Сладкий стон, скулёж, она на его пальцах, и он снова подводит её к краю… И так доверчиво она готова впустить его в любое место в своём теле… Ахрг… Собственная рука расстёгивает брюки с молниеносной скоростью, и он просто не может отказать себе погрузиться в воспоминания о ней. Он выстанывает её имя, и этот звук резонирует в холодном и пустом пространстве под потолком, а когда он кончает, то опять и снова признаётся ей…
— Моя… Люблю тебя, так сильно люблю, моя девочка…
Отпускало его постепенно, снова проводя сквозь череду воспоминаний о ней. От знакомства до прощания у её постели, когда она спала, а он скулил рядом. Хакс закрыл глаза чистой рукой и застонал. Тоска сжирала его изнутри, обсасывала все органы, не оставляя ничего. Он начал всё это, чтобы стать счастливым. Но, видимо, без неё не получится.
Домой Роуз просто ползла. Она взяла на завтра выходной, чтобы сходить с Рей на какое-то сверх важное и тайное мероприятие, так что сегодня пришлось остаться на работе подольше. Она тряслась в вагоне метро и по привычке открыла читалку на телефоне, со всеми загруженными книгами Армитажа Хакса. Это — единственное что она себе позволяла. Точнее, изначально её тоска требовала хоть что-то, кроме кулона, который она носила не снимая, письма, зачитанного до дыр, и засохших пионов, которая она убрала под рамку и повесила над кроватью. Эмилин Холдо не в курсе этого, но даже не зная всей картины, она неоднократно замечала её привязанность к тому мужчине. И Роуз пыталась унять тоску. Она прочитала его первую книгу, обливаясь слезами, прочитала все остальные девять и к концу поняла, что окончательно влюблена в Армитажа Хакса. И как читатель, и как женщина. Его лицо стиралось из её памяти, но ясным оставался образ, и если бы она встретила его на улице когда-нибудь, случайно, то обязательно узнала бы. Невозможно, чтобы не узнала.
Она перечитывала его книги, не имея никакой возможности остановиться, и знала, что скоро должен выйти его новый роман. Но искать о нём хоть какую-то информацию Роуз себе запрещала. В конце концов, когда она решится на встречу с ним, то должна быть готова отказать, в случае, если они не смогут договориться. Она думала, что согласится на любое его условие, лишь бы быть рядом.
Вся жизнь, до того грёбанного отпуска, казалась ей серой и скучной, будто бы она и не жила вовсе. С того первого визита к психиатру, Роуз сняла очки со стёклами, на которых была выбита бредовая фраза «всё хорошо», и взглянула на себя реально. И поняла: всё не нормально, не хорошо, ужасно и она в полной заднице. Терапия шла с трудом, очень мешали объёмы работы, которым было плевать, что у неё тут личная драма. Но посещения Холдо стоили денег, которые надо было зарабатывать.
Если честно, Роуз хотела уволиться. Это стало её мечтой, тем, о чём она думала с утра и до ночи, даже в выходные. Но боялась. Господи, она только сейчас поняла, какая же трусиха. Весь её напускной сарказм и гордость, всё это лишь маска, которая так легко рассыпалась, стоило одному человеку прикоснуться к ней и показать её другую сторону. Ей хотелось, как в фильме, уйти в закат из своей конторы, открыть своё дело, жить в удовольствие. Но у неё не было своего дела, не было мечты, она ничего не знала о себе и своих желаниях. Холдо сказала, что у неё депрессия и ей нужно время. Оно шло, но ничего не менялось. Таблетки не помогали, времени на развлечения не было, а когда было, она валялась в тоске с видом на гербарий. Или ещё хуже, сидела голая в ванной, разглядывая оставленные ей шрамы на спине, и мастурбировала, вспоминая, вспоминая, вспоминая…
Объявили её остановку, Роуз свернула читалку на телефоне, вышла на перон и огляделась. Позднее время, только какие-то пьяные компании да парочка работяг, такие же, как и она. Глупо надеяться, что нелюдимый Армитаж Хакс будет где-то здесь. Наверняка сидит дома, в простыне, строчит очередную жуткую книгу. Думает о ней. Думает же?..
Она вышла из метро и двинулась по улице, к своему дому. Сестра вчера ночевала у неё, и пришлось ходить в закрытой пижаме. Она так и не узнала, что случилось, впрочем, не была и в курсе посещений психиатра. Роуз хотела ей рассказать, но когда-нибудь потом, когда вся эта история будет не так болезненна. Сейчас Пейдж активно вторглась бы в её жизнь, наверняка вышвырнула бы рамку с гербарием в окно, а кулон с письмом спустила бы в унитаз. Роуз знала, что это не поможет, знала, что ей будет ещё больнее и это всё доведёт её до края. Так что молчала и улыбалась, продолжая играть свою роль. Пейдж планировала для них отпуска на следующий год, раз они решили в этом не ездить вместе, и зачем-то предложила сгонять в тот город, где она была летом. Роуз передёрнуло. Нет. Нет, она не сможет. Её стошнит в самолёте, на улицах будет тянуть лечь и умереть, а если она зайдёт в «Сокол»… Повесится на его же веранде. В кого она превратилась?.. И трезвое сознание выплюнуло ей ответ.