— Обалденно вкусно, — сказал Влад, доев вторую порцию. И рассмеялся: — Сто лет так вкусно не ел. Можно я на тебе женюсь, чтобы ты никуда не уходила? Хочу всегда так есть.
Мила густо покраснела. Ей казалось, он специально говорит так — чтобы успокоить её. Ей-то самой тоже нравилось, но она ведь знала, что она вряд ли могла отличить вкусное блюдо от невкусного…
— Даже не думай! — Влад забрал тарелки у Милы из рук, когда она уже собралась их мыть. — Ты готовила, я мою. Разделение труда, слышала о таком? Феминизм тебя, кажется, обошёл стороной.
В ту ночь Мила почти не спала: лежала в кровати с закрытыми глазами и думала. Ей хотелось плакать. Вернее, она думала, что так надо — плакать. Ведь закончился целый этап жизни. И теперь она совсем одна… Но слёз не было. На душе было легко, словно сняли очень тяжёлый груз. Под утро она всё-таки заснула, а проснулась от странного звука и запаха кофе — крепкого, ароматного.
Влад был на кухне и делал завтрак. Мила застыла в дверном проёме и наблюдала за тем, как ловко он управляется. На мгновение ей показалось, что она случайно попала на съёмки рекламного ролика: Влад жарил яичницу, управлялся с кофеваркой и резал овощи на салат одновременно. Такое, как думала Мила, бывает только в кино. Ведь она привыкла к тому, что всё это она делает сама, пока её мужчина сидит с газетой и ждёт.
Они завтракали почти молча. Вернее, молчала Мила, а Влад рассказывал ей о своих планах на день — о том, что уезжает и вернётся только к вечеру. Он указал на ящичек у входной двери, объяснил, что там запасной ключ от квартиры, давая Миле возможность свободно выходить и возвращаться, когда ей захочется.
Правда, Мила никуда не пошла. Ей очень хотелось отблагодарить Влада за помощь, за гостеприимство. За человечность… Весь день она занималась уборкой. В личное пространство не лезла: просто аккуратно сложила вещи на стулья, вытерла пыль, вымыла полы и окна. Приготовила ужин. Впервые за долгое время ей снова нравилось делать это. Хотя она была уверена, что делает это всё из рук вон плохо, и тем не менее — такого прилива сил она не чувствовала уже пару лет.
Когда Влад вернулся домой, он замер ещё на пороге, потом спешно скинул ботинки и оглядел все комнаты — молча. Когда он снова обрёл дар речи, спросил только:
— Где… весь мой бардак?
Мила растерялась, побледнела и пробормотала:
— Прости. Я не должна была…
— Обалдеть! Такой чистой квартира не была с момента, как я в неё въехал.
Влад, радостно улыбаясь, заглянул на кухню и, вдохнув запах, спросил непривычно — для Милы непривычно — тепло:
— Что у нас на ужин?
«У нас»… Мила прокрутила эту фразу несколько раз в голове и улыбнулась. Она привыкла к тому, что её не спрашивают — командуют, даже приказывают, но не спрашивают.
— Ты можешь выбрать, я немного разошлась и приготовила, кажется, слишком много, — Мила направилась к плите, но Влад схватил её за запястье и силком усадил за стол.
— Ты и так целый день работала. Дай мне за тобой поухаживать.
— Но… — Мила нахмурилась, вспоминая бурчания Андрея по поводу того, как тот устал и что она целый день сидит дома, может и сама справиться с домашними делами. — Ты ведь на работе был. Устал, наверное.
— Очень. Целый день за рулём. Отсидел себе всё, что можно. Походить — сейчас самое то. И не спорь!
Влад весело рассмеялся, а потом, заглянув во все кастрюли, вздохнул:
— Так много вкусного. Как я должен решиться, что хочу есть? Эх, была ни была, буду есть всего понемножку…
Следующие недели казались Миле раем. Поначалу она не знала, как себя вести и что делать, но быстро привыкла. Совместные ужины стали любимым временем — именно так когда-то давно Мила и представляла себе счастливую семейную жизнь. Только не с практически посторонним человеком, а с тем, кого любит.
Правда, посторонним Влада она уже назвать не могла — он стал очень близким, даже родным. Ей казалось, что никогда раньше никто не понимал её лучше. И в то же время в голове постоянно звучал голос Андрея: «Кому ты нужна вообще?!» Конечно же, стать близкой Владу она не могла. Ведь он сам такой добрый, славный, весёлый, начитанный, так много понимает в искусстве, с ним никогда не бывает скучно и всегда найдется, о чём поговорить. А она… Она такая обычная и простая, ничего толком не умеющая. Просто он слишком добрый, чтобы сказать ей об этом в лицо. Вот Андрей никогда не молчал…
Сам Андрей объявился ровно через месяц. Дал о себе знать коротким смс-сообщением: «Я тут обнаружил твою тетрадку со стихами. Что с ней делать?» Мила долго обдумывала сообщение, даже уже было набрала в ответ «сожги к чёртовой бабушке», но вспомнила, как много личного вложила во все те слова, которые записаны на простых страницах в клетку. В итоге она отправила короткое «позвони», и уже через пару секунд раздался звонок.
— Привет, — прозвучал голос, и Мила едва сдержалась, чтобы не бросить трубку: руки задрожали, перед глазами потемнело. Когда-то она думала, что это случается оттого, что она слишком его любит. Сейчас же она впервые поймала себя на мысли, что боится его.
Нет, конечно же, он бы никогда не ударил её, не применил против неё силу — для этого он был слишком… Мила и сама не могла сказать, что именно заставляло его сдерживаться. Но знала, что он никогда бы не поднял на неё руку. И всё же боялась его.
— Сегодня я буду в центре, — Мила посмотрела на часы и прикинула, сколько времени ей понадобится, чтобы добраться. — Часов в одиннадцать. Помнишь кафе около катка?
— Конечно, помню, — послышалось в трубке, и Мила уже ожидала привычного «я не страдаю склерозом, в отличие от некоторых», но услышала только: — Я могу подъехать.
— Хорошо. Спасибо.
Мила положила трубку, даже не уточнив, когда он подъедет точно. Но, лишь положив трубку, заметила, что находилась в комнате не одна: Влад смотрел на неё, прищурившись. Мила на какую-то долю секунды подумала, что он начнёт ругать её. Даже несмотря на то, что между ними не было ничего, кроме тёплых дружеских отношений, почему-то она чувствовала себя виноватой. Но Влад только нахмурился и вздохнул.
— Ты уверена?
— Что? — растерянно переспросила Мила.
— Ты уверена, что хочешь встречаться с ним?
Мила кивнула в ответ… За этот месяц она успела рассказать Владу историю их отношений с Андреем в подробностях, и иногда ей казалось, что он осуждал её. За что именно, она сказать не могла: то ли за то, что она так и не научилась не докучать любимому мужчине, то ли потому, что так и не смогла сделать его счастливым.
— Если хочешь, я подвезу тебя, мне всё равно в центр ехать. Могу и забрать потом — только отдам статью редактору…
— Спасибо, — Мила неуверенно улыбнулась. Сейчас ей, и правда, очень не хотелось оставаться одной. Если бы у неё хватило храбрости, она бы даже попросила Влада зайти с ней в кафе, чтобы она могла спокойно забрать свою тетрадку и уйти, не оставаясь с Андреем один на один. Но храброй она не была… Уже нет.
В машине Мила молчала, нервно теребила подол юбки и ругала себя за то, что так оделась. Ведь могла бы надеть обычные джинсы и рубашку — так, помнится, она нравилась Андрею. По крайней мере, он ни разу не сказал, что ему не нравится, когда она одевалась так. Но сейчас словно назло ей захотелось надеть эту юбку со странными рваными кружевами и нелепую кофту с чересчур длинными рукавами. В голове уже звучал голос Андрея «Арлекин выглядел менее нелепо, чем ты», но, обнаружив кофту этим утром среди своих немногочисленных вещей, она просто не могла её не надеть. Сама не понимала почему.