Впервые такие мысли посетили пилота, когда, сидя в убежище, космонавты вели нескончаемые разговоры за жизнь. Тут и выяснилось, что ни сорокапятилетний Джон, ни сорокатрехлетний Майк не имели детей. Для гораздо более молодого, всего лишь тридцатисемилетнего, Ивана, имевшего, тем не менее, двоих дочек и троих сыновей, данный факт стал откровением.
На недоумённый вопрос своего визави оба американца в один голос стали твердить, что ещё слишком молоды, что заводить детей слишком муторно и дорого, и вообще – когда же тогда заниматься карьерой?! И потом, на планете и так слишком много народа. Когда захочется детей, всегда можно осчастливить сироту из какой-нибудь бедной страны. Из дальнейшего стало ясно, что оба, во многом подсознательно, боятся вступать в брак и заводить семью.
Джон вырос, воспитанный двумя профессорами гомосексуалистами, взявшими на воспитание подкидыша из приюта. Надо отдать должное порядочности и старорежимному воспитанию «отцов» – они не только никогда не пытались использовать мальчика в своих игрищах, но старательно оберегали его от опасностей современного мира. Не старались они и обратить мальчика в свою «веру», всегда подчёркивая, что с точки зрения эволюции и биологии правильными являются отношения мужчины с женщиной, и только достижения демократии и равенства во всех вопросах освободили человека от этой предопределённости.
Майку, на взгляд Ивана, повезло несколько больше. Его родители, принадлежавшие к беднейшим слоям старой ирландской эмиграции, погибли в перестрелке, когда их единственному сыну исполнилось три. Племянника взяла на воспитание богатая, но одинокая сестра матери, любившая племянника как собственного сына. Она перевезла мальчика в благополучный квартал, позаботилась о его образовании и сделала всё от неё зависящее, чтобы любимый племянник получил достойную работу.
Роднило обоих астронавтов то, что ни не знали нормальной семьи и боялись её создавать, тем более пропаганда твердила, что вообще само понятие «семья» является пережитком прошлого в новом свободном мире, дарующем каждому максимальное удовлетворение потребностей, жертвовать которыми ради другого человека как минимум глупо. Усугубляли недоверие товарищей к женскому полу постоянные известия о разводах знакомых, теряющих при этом все с огромным трудом нажитые средства. Да что там разводы! На мужчину могли подать в суд за сексуальные домогательства (харрасмент), если он по глупости осмелился подать женщине руку, или чем-либо помочь без соответствующей просьбы.
Вообще, рассказанные друзьями реалии современной американской жизни весьма сильно отличались от той картинки благополучия, которая сложилась у Ивана по результатам двух коротких командировок в США.
Формально всё было хорошо, и пропаганда зазывала квалифицированных иммигрантов со всего света, обещая сверхвысокие средние зарплаты, гарантирующие «лучший в мире» уровень жизни, ведь при десяти миллиардах населения земли ручной труд часто оказывался намного выгоднее роботизированных систем. На практике выходило иначе: на доход от базовых 8 часов работы можно было относительно прилично, но без излишеств жить одному, с семьёй и ребёнком уже только впроголодь. Правда ребёнка можно было сдать государству и жить «свободно»… Ну, или работать сверхурочно, ведь сверхурочная работа оплачивалась втрое выше.
Жадность и желание жить «не хуже других» делали своё дело – человек начинал работать больше и больше. При работе более 10 часов в сутки заключался дополнительный контракт с пятикратным окладом, но очень жёсткими требованиями к работнику – за брак или прогул штрафные санкции, за повторение –увольнение с волчьим билетом или переход на «социальную» работу. Очень быстро оказывалось, что работать по 12 – 14 часов без выходных и отпусков тяжело, первый же штраф съедал все накопления, а увольнение означало голодную смерть – в стране с миллиардным населением, куда ехали со всего мира, недостатка в рабочих руках не было.
Выход подсказывали товарищи – в ближайшей аптеке покупались стимуляторы, и работа начиналась с новой силой… Повышая дозы стимуляторов можно было продержаться ещё с пол года, пока не наступала развязка – либо человек умирал от передозировки, либо переходил на более тяжёлые препараты. В общем, по мнению Майка, время от времени навещавшего родственников в квартале бедноты и насмотревшегося на «социальных» рабочих,им следовало позавидовать тем, кто умер.
На «социалке» работали только наркоманы, и денег им не платили вовсе: работали за еду и дозу. Работы были подстать – урановые рудники, ручная прочистка трубопроводов токсичных жидкостей в химической промышленности, подопытные в медико-биологических экспериментах… Вот далеко не полный список «социальных» мест работы.