— Ш-шэ? — недружелюбно разинул пасть зеленокожий.
Ниггед показал на ладони какую-то толи монетку, толи значок, и охранник отступил, пропуская нежданных гостей.
Внутри их встретили облезлые деревянные стены да одинокий факел, что усердно смолил потолок в углу. Гоблин закрыл дверь на толстый засов, прошаркал к другой двери и приоткрыл, предлагая войти. На Эрика зеленокожий смотрел подозрительно, словно пытался в нём кого-то узнать.
За дверью протянулся коридор со множеством комнат по обеим сторонам.
— Здесь, что-то вроде казарм, — пояснил дворецкий, — пристанище для бойцов и их семей.
Впереди коридор расходился в стороны, там суетились и покрикивали друг на друга низкорослые жильцы. На двух чужаков никто не обращал внимания: гоблинши с тазами и детьми, подслеповатые старики — все знали, что в хижине не бывает посторонних, а значит странные гости здесь по делу.
За очередным поворотом находилась двустворчатая дверь с резной каймой по краям. У двери на ковриках сидели двое гоблинов-стражей. Их воинственный вид громче любых слов говорил, что охраняют они нечто ценное. Или кого-то важного.
Завидев людей, оба взметнулись на ноги, заскрежетали шипованными напульсниками и широкими наплечниками. Ниггед выставил руку, оба гоблина присмотрелись к зажатому между пальцев предмету и расступились. Ни мгновения не колеблясь, Ниггед толкнул створки.
— Здесь проводят время добытчики. Простых гоблинов сюда не пускают. — Ниггед обвёл рукой широкий зал, затуманенный табачным дымом. — Нам выше.
Пока поднимались, Эрик внимательней осмотрелся. На стенах кое-где блёкло горели факелы. Гоблины вяло общались на своём шипяще-рычащем языке, восседая большими компаниями на ковриках с выцветшими узорами. Из-за табачного смога каждый вдох превращался в испытание. Эрик задействовал всю волю, чтобы не чихнуть и не нарушить местную идиллию.
— Что за гадость они смолят?
— Puura corva, — ответил Ниггед со странной усмешкой. — В переводе с их языка — змеиный сон. А по-нашему просто дурилка.
На втором этаже за деревянным столом у стены собралась толпа вооружённых до зубов гоблинов. Сверкавшие в отблесках факела злые глазищи внимательно изучали людей. Ниггед даже не посмотрел в их сторону и, стукнув пару раз для приличия в одну из дверей, вошёл.
В узкой комнатке на мягких ковриках вдоль стен сидели гоблины, пятеро с одной стороны и четверо напротив. У дальней стены в широком, заваленном подушками кресле восседал гоблин. Его статус подчёркивал расшитый золотыми нитями халат. Свирепая рожа с прищуром уставилась на вошедших. Уши гоблина, сплошь увешанные серьгами, нервно вздрогнули, когда Ниггед снял шляпу. Голос зеленокожего прозвучал с недовольством.
— Hrapra hishit, Nigge?[1]
— Ikka pot sholem, hishir shab daba,[2] — ответил дворецкий.
— Shasha,[3] — выдохнул гоблин.
— Horseph, ikkagnishta pik rupity?[4] — Ниггед вытолкал вперёд Эрика. — Zaba orupity hor goblesh rippa pi’daba.[5]
Гоблин впервые посмотрел на парня, прощупал взглядом с ног до головы.
— Ikka rulun posha, shar grapid’ia nurta ikka.[6]
Ниггед оттщил Эрика к себе за спину.
— Sha rupity sheburun goo. Ikka shala, geshtuo hor pata, Torba.[7]
— Бесит, что ты знаешь наш язык лучше меня, — не выдержал Торбат. На общекоролевском он разговаривал чище, чем многие собратья. — Повторяю — разрешения не давал. Да и не спрашивали.
— Что же получается, в городе орудует банда, не уважающая Старшего? — наигранно удивился Ниггед.
— Это дело гоблинов. С внутренними дрязгами я как-нибудь разберусь без посторонних! — огрызнулся Торбат.
— Ты подверг опасности этого человек, — Ниггед вновь указал на Эрика. — И я должен принять меры. Подумай хорошенько, для всех гоблинов будет лучше, если я уйду отсюда, зная, что это сделали не вы.
Гоблин заскрипел зубами: терпеть подобное обращение в собственном доме — слишком трудное испытание, но Старший отлично знал, с кем говорит, и пока сдерживал гнев.
— Karhar, — еле слышно сказал Торбат, сидящему рядом гоблину.
Тот, оббежав Ниггеда по приличной дуге, выскочил в коридор и уже там закричал:
— Karhar!
Пока ждали Кархара, Торбот в упор смотрел на Эрика — столько хлопот из-за козявки — легче прибить, чем искать виноватого. Эрик благоразумно смотрел себе под ноги.
В комнату вошёл зеленокожий с бандитской, но почему-то грустной рожей. Один глаз заплыл чёрным кровоподтёком, рука до локтя перемотана чистой тряпицей.
— Gok shigok?[8] — резко спросил Торбот.
— Sono…[9] — ответил гоблин.
— Gobelush o rorupity[10]?