Когда же дело дошло до самого Эрика, и ему пришлось рассказывать что-то о себе, то в ход пошла наполовину выдуманная история про дядю, решившего направить племянника по магической дорожке и, естественно, выбор пал на лучший из орденов. О крестьянском происхождении, никто, кроме Фила, так и не узнал.
— Вот у него точно дар! Задания даются легко, всегда бодрый, весёлый. Счастливчик от бога, что тут добавить. Даже улыбка всем на зависть, — казалось, Фил сам находился, пусть в сдержанном, но всё же восторге от прославленного на весь орден сородича Киверлейна.
Вместе с Эриком эльф прогулочным шагом мерил Торговый проспект, неизбежно приближаясь к жилищу Ловиса. — А я устаю так быстро, что уже забыл, когда чувствовал себя отдохнувшим. Разве что ранним утром, до занятий.
Эрик косился на эльфа, недоумевая над его проблемами. Филом гордилась вся группа наряду с тем же Киверлейном и Ланией, но всё ему чего-то не хватало; зависть, стремление к званию лучшего… Зачем? Ради кого? Эрик много раз задавал эти вопросы остроухому товарищу, но ни разу не услышал вразумительного ответа.
— Как у вас там с маготами? Лютуют? — снова и снова взгляд Эрика приковывали бледно-жёлтые стены домов на Торговом проспекте, как будто возведённые из песка. Фил тоже не упускал возможность поглазеть, тем более неизвестно, когда ещё судьба забросит их в эти кварталы.
— Душевные дяденьки и тётеньки. Первых заметно больше. Оно и понятно — земля — тяжёлая стихия.
— А вот нам с душевностью маготов не повезло, у меня стойкое ощущение, что башня огня сравни военной академии. «Дисциплина и война наши лучшие друзья!». Магистр Бротос, наверное, просыпается с таким лозунгом.
— Может быть поэтому нас пугают огнемагами? — проницательно взглянул Фил на Эрика.
Дом Ловиса возник с правой стороны улицы. Огороженный высоким забором из стальных копий, он выделялся из соседских строений обширным зеленеющим участком и утончённой величавостью фасада. Крышей дому служил гигантский синий купол, исписанный белой узорчатой вязью. В окутанной вьюнком беседке, укрывшись от назойливых глаз, отдыхал Ловис собственной персоной.
— Неплохо малый устроился, — поджал губы Фил.
Друзья застыли у запертых ворот, не зная как к ним подступиться.
В густых кронах причудливых деревьев завела свирель птичка, ветки всколыхнулись, и длиннохвостое создание спорхнуло к беседке. Шакриец открыл глаза, всмотрелся в фигы у ворот. Засомневался, потёр глаза и снова всмотрелся. Эрик помахал рукой. И только тогда шакриец сорвался с места. Затейливые ботинки с загнутыми носами мягко ступали по сочной траве.
— Не ожидал, что так скоро! — Ловис распахнул воротину. — Не прошло и двух недель!
— Легко тебе говорить! — Эрик обнял друга и вошёл под сень деревьев. — Мы работали, а ты прохлаждался в царских хоромах.
— Всё не так радужно в моей бесцельной жизни, как вы себе представляете. Папа быстро прознал об отчислении и прислал мне письмо, прочитав которое, я совсем расхотел возвращаться домой. Но преимущества у такого существования тоже имеются: спи от души, никто, никуда не гонит и не заставляет что-то делать, ведь для этого есть прислуга. Можно просто сесть в тени и помечтать.
— Плохо я тебя знал. — Фил недоверчиво косился на шакрийца. — Ты, оказывается, и мечтать умеешь, и просто сидеть в тени. Воистину, чтобы узнать кого-то, нужно увидеть его в работе и в отдыхе.
— Шутить изволите, лохматый друг. — Улыбаясь до ушей, Ловис проводил друзей до беседки. — Подождите меня здесь, я шустренько переоденусь, и сходим в одно место… Вы, однако, вовремя освободились, парни!
— Судьба. — Фил первым взобрался по ступенькам в беседку. Толстая книга, мирно дремавшая на столике, манила эльфа сильнее родного леса.
Шакриец метнулся между деревьями в сторону дома. Эрик опустился в гущу мягких подушек, расшитых золочёными нитями.
— Надеюсь, он не заблудится в этом дворце.
Рядом тут же уселся Фил, сжимая в руках дорогой переплёт, но прочитать или хотя бы понять, о чём книга, без помощи Ловиса можно было и не пытаться: шакрийская вязь изящными строками избороздила страницы и обложку.
Эльф уложил книгу на груди и откинулся на подушки.
— Ловис не так-то прост, каким может показаться. Хоть и не учился по нормальному, а в отличие от тебя, знает два языка. Разговаривает почти без акцента.
— Удивляться нечему. — Эрик любовался солнечными лучами в кронах деревьев. — Вся жизнь в разъездах. Тут волей-неволей выучишь и два языка, и три, если понадобится. У вас-то в лесу на каком лопочут?