Первое время приходилось подбирать слова, выкручиваться, как последнему трусу, лишь бы избежать драки. Получалось паршиво. И вот тогда приходилось переступать через себя и с позором ретироваться. В тот нелёгкий период своей жизни Эрик уяснил, почему начинающие маги не ходят по городу в одиночестве и собираются в особых местах. И тогда же он осознал ценность старого доброго «Логова» для младшего магического сообщества.
На логичный вопрос, почему в народе живёт такая нелюбовь к магам, Фил нашёл не менее логичный ответ: «Простой люд пашет, а мы задницы просиживаем в палатах, и только ежели надобность какая, то соизволим явиться, почертить в воздухе, пошептать по ветру, да вернуться в палаты. Вот и вся работа. А простой люд снова — паши». Если б простой люд знал, что нужно пройти, чтобы научиться правильно «почертить» да «пошептать», то харкнули бы с обиды, да назад на поле. Авось привычней.
В башне дела обстояли хуже. Оттуда не убежишь, если что не так. Все неприятности приходилось решать на месте. Почему-то каждый мало-мальски крепкий парень мнил себя орденским пупом и пытался это доказать, один — колдунством, второй зычным голосом, а третий и силушкой. Старшие гоняли младших почём зря: то бельё постирать, то убраться где-нибудь. Что ни говори, а маги тоже свиньи, то бишь, люди.
Эрику доставалось чуть ли не больше всех, в лидерах, как всегда, мучился Каспар. Девчонок особо не трогали, разве что пытались знакомство наладить. На петушившихся старших учеников и младших адептов Эрик смотрел как на несмышлёных детей и, высказываясь в их адрес, не жеманился, за что многократно получал по шее. Потенциально опасным мог оказаться любой проходящий мимо маг мужского пола, кроме самых опытных представителей ордена — старших адептов, те увлечённо готовились к выпуску и в башенные страсти не совались.
Эх, Арон, Арон. Если бы не запрет на драки, тот никаких проблем ни на улице, ни в башне. И даже сейчас, находясь в спокойной тиши библиотеки, Эрик вспоминал минувшие неприятные сцены и размышлял на тему, как мог бы размазать кого-нибудь из обидчиков по стене. Одна лишь мысль о том, что он физически на это способен, на время успокаивала, возвращая в рабочее состояние мятежный разум.
Надо переводить. И чем больше, тем лучше. Несмотря на то, что задание Иллута почти закончено, нужно перевести что-нибудь ещё. Пока есть настрой. Только шелест листов и скрип пера нарушили тишину.
Кто же мог знать, что настоящее обучение начнётся намного позже, чем в далёкие слушательские будни. Да, тогда обстановка была волнительнее, чем сейчас. Сплошные занятия, отдыха не хватало. Но если бы было по-другому, то сейчас Эрик вряд ли чувствовал себя начинающим магом. Хотя, на самом деле, знакомить с заклинаниями и ритуалами начинали ещё в годы ученичества, но настолько постепенно, что когда приходило время заниматься этим всерьёз, ученик уже многое знал.
Любой обряд, требующий внушительного вливания сил, например, вызов дождя или долговременное поддержание огня, неизменно начинался с ритуального рисунка силы. Цель мага — напитать рисунок и воздействовать через него на окружающий мир. Для определённой цели требуется свой рисунок, это может быть как простейший символ Боккомо или Шиту, так и сложные фигуры, вроде пентаграмм, звёздных календарей и сложнейших фигур, образованных из простейших символов. Запомнить все символы юных магов никто не заставлял, знать полагалось лишь необходимый минимум из двухсот-трёхсот, и не просто знать, а уметь быстро и точно их чертить на любой поверхности, в том числе и в воздухе.
Этих знаний магу хватало для повседневной деятельности. Для случаев же особых, каждый уважающий себя маг должен был всегда носить с собой томик с полным собранием символики, заклинаний и прочей интеллектуальной снеди. Чем больше у мага самоуважения, тем толще должен быть томик. Иллут с улыбкой рассказывал, что по молодости ходил с книгой, больше напоминавшей по размерам надгробную плиту, сшитую из человеческой кожи и написанную кровью. Страшно предположить, сколько материала понадобилось для той книженции.
Два или три раза за время обучения маготы устраивали соревнования по черчению символики. Однажды Эрик принял участие в чертёжных битвах. Вышло на удивление неплохо, и Бротос остался доволен выступлением не самого талантливого ученика. А вот Эрик, теперь не только увидевший, но и почувствовавший превосходство некоторых одногодок, впал в глубокую ярость, вылившуюся тогда в новую волну усердного обучения — лишь бы приблизиться к лучшим.