Оставив друга в покое, Эрик присел отдохнуть. Сегодняшний день выдался не из лёгких. Реальные ситуации показали насколько ничтожны силы выпускника. Хотя на орденских практиках всё получалось отлично, но там не требовалось ни физических затрат, ни работы с живым существами: жги себе сухую траву на полях, плавь металл, отгоняй засуху, поддерживай огонь в печах и прочая бытовая рутина. Ничего серьёзного.
А самое странное — крысиная шкура, так и не поддавшаяся огню. На особо тяжёлых практиках удавалось даже плавить камень, а эта странная шерсть лишь дымилась. Надо будет спросить у Бротоса об этом. У Арона же надо будет попросить, чтобы ещё что-нибудь придумал с внеорденской практикой. Хотя сейчас хотелось больше оказаться в мягкой кровати, чем на очередной вылазке.
Размышляя о сегодняшнем приключении, Эрик погрузился в транс. Темнота и тишина окутали его подобно морской глубине. Находясь в таком состоянии, он всё же контролировал происходящее рядом: разговор гномов, шелест скрывающегося червя, еле различимые удары капелек о пол. Вскоре после начала Филом волшбы, Эрик почуял, как сила прекратила волноваться, вновь перейдя к свободному дрейфованию. Значит, эльф закончил ритуал.
Это заметил и Борода.
— Успешно?
— Да. Червь найдёт дорогу наружу.
— Точно?
— Абсолютно.
— Так много трудов ради бездушного куска мяса, — крякнул Гвабди.
— Это была моя практика. Тебе за неё заплатили, гном, — Фил устало сбросил капюшон со лба. — Давайте выбираться из этой вони.
— Выдвигаемся! — скомандовал Борода.
Отдохнувшие гномы бодро поднялись. Проходя мимо углубившегося в медитацию Шолдо, Карабей эфесом меча легонько ткнул того в плечо. Гвабди дождался, пока Эрик и Фил обгонят его, и отряд начал движение. Только теперь Шолдо вёл по пути наименьшего риска, там, где точно никто не обитал.
Многоопытные гномы точно знали, что кобольд не подведёт, и уже громко подсчитывали, сколько выручат за рейд. Крысиных голов в их сумках набралось около десятка, и за каждую наименьшая цена — двадцать серебряных. В совокупности получалась приличная сумма, вместе с обязательной доплатой и деньгами Арона.
У одной из развилок Шолдо замер, выставив перед собой руку с раскрытой ладонью, будто пытался нащупать что-то перед собой. Поводил ладонью от одного тоннеля к другому, громко чихнул и двинулся влево.
Фил тут же запротестовал.
— Там кто-то есть. Я чувствую тепло. В другом проходе — холод, нам лучше идти туда.
Кобольд остановился, внимательно посмотрел на эльфа, перевёл взгляд на Бороду и замотал головой, мол, парень городит ерунду.
— Фил, ты уверен? Шолдо считает — здесь чисто, — в глазах Бороды мелькнуло сомнение в словах эльфа.
— Ещё бы! Эрик, ты разве не чувствуешь?
Эрик устало вздохнул.
— Ну как тебе сказать… Я точно не чувствую ног, в остальном могу лишь гадать. Поэтому мне всё равно, где мы пойдём, лишь бы скорее оказаться наверху. Если там кто-то будет, наши друзья их покрошат. Не переживай.
Говорив это, Эрик понимал, что допускает слабость недостойную мага — расслабляется ещё до того, как опасность миновала. Нужно было собраться. Но воли не хватало.
На этот раз Фил не стал настаивать на своём.
Отряд вновь продолжил движение. Гвабди возвратился к своему любимому занятию: возмущениям и покрикиваниям на коллег. А Эрик каждое мгновение ожидал удара в спину — уж больно горячился этот Гвабди.
Развилка ещё не скрылась за спиной, как Борода восторженно сиганул к стене.
— Ага! Попались! Ох, ребятушки! Сегодня точно наш день! Погуляем на славу.
— Опа! Кладочка! — подоспел Карабей, протянул руки в тень и выудил два крупных яйца. — Знаете, что это такое, парни?
— Это чьи-то яйца, — вяло произнёс Эрик.
— Кладка жабуни! Через недельку — две на свет появились бы новые жабки-переростки, но теперь им это не светит.
Борода достал ещё три яйца.
— За каждое по пятнадцать серебряных. Здесь пять штук.
Подошёл Гвабди.
— Прав был эльф, вот тебе и «тепло». Хорошо, что послушали нашего тихоню Шолдо.
Кобольд промолчал. Филу показалось, что Шолдо сам не ожидал наткнуться на кладку.
Настроение гномов поднялось ещё на ступень. Шествуя по туннелям, они так восторгались уловом, что чуть ли не распевали заправские подгорные песни. Зычные голоса и смех трясли своды тоннелей, распугивая всё живое вокруг. Ведущий ускорил шаг, чему Эрик несказанно обрадовался, но уже через пару поворотов пожалел — усталость брала верх над телом, лишь закалка характера гнала мысли об усталости прочь.