— Совсем обо́жратый, — кто-то шепнул рядом.
Заторможено повернув тяжёлую голову, Эрик уставился на скромного грубияна. Перед ним стояли двое, но к собственному ужасу, Эрик не смог даже понять, парни это или девушки. Краски расплывались, в голове творился бедлам. Без каких-либо эмоций Эрик неразборчиво сказал, сопроводив речь смачным иканием:
— Ид... ик сюта.
Только после произнесения слов, Эрик постарался взять над собой контроль, ведь и тело, и язык, и разум — все действовали не так, как он хотел. Но отменный эль за тридцать серебряников знал своё дело туго. Тот, кто пускал такой напиток внутрь себя в количестве бутылки, обязан был превратиться в животное. Эрик чувствовал, что находится на последней стадии до полного преображения, но ничего не мог поделать. Процесс набрал скорость и теперь его не остановить.
— Вот свинья, — прозвучал знакомый голос прямо над ухом.
— Иди сюта… — не замедлил с ответом Эрик, не успев даже посмотреть, кто к нему подошёл.
— Это я, Фил. На тебя тут все пялятся, а ты стоишь как на параде. Зачем столько выпил?
Эрик тяжело вздохнул, зная, что не сможет вразумительно произнести ответ.
— Сейчас, подожди минутку, — Фил крепко держал друга под руку, одновременно прижимая к стене, чтобы тот не шатался. От близкого присутствия эльфа, по телу распространялось лёгкое покалывание, похожее на эффект отсиженной ноги. Эрик ощущал, как с каждым новым вздохом, покалывание распространяется сильней, а опьянение отступает. — Пока всё. Больше помочь не смогу.
Фил отстранился на шаг, а Эрик, встряхнув головой, заново осмотрел зал. Зрение немного прояснилось. Мысли слегка упорядочились, а язык сбросил в весе полпуда.
— Что ж ты творишь, чудо? — эльф с улыбкой качал головой, — Давай провожу до обители.
— Спасибо за предложение, спасибо за помощь. Но — нет. — Эрик с удовольствием отметил малый расход сил на произнесение такого длинного предложения. Даже двух.
— Эрик Красный, не так ли?
Пока Фил возился с заклинанием очищения разума, сзади подошла компания земляков, во главе с высоким красавцем, лучшим из лучших — эльфом Киверлейном. Ему-то и принадлежали последние слова. Под руку эльфа по-прежнему держала красивейшая барышня из выпуска — Лания. На Эрика девушка старалась не смотреть.
Не пара — загляденье.
— Так ли, — хмуро ответил Эрик, не глядя на парочку.
— Что ж ты, обижаешь наших младших братьев, — голос эльфа утяжелился, обретя нотки жестокости, — Ребята прибежали, жалуются. Согнал их ни за что, ни про что. Девушку оскорбил, и всё это в выпускной вечер! Только в человеческом обществе детям дают такое позорное воспитание.
— Кив, полегче, — вступился Фил.
— Глядя на этого… человека, — почти выплюнул эльф, — я не могу легче. Он ведь ещё и пьян. Маготы не потерпят такого отношения. Ты, наверное, вырос в пещере, как животное, не зная уважения и чести.
— Фил, сколько ему лет? — отвернувшись от яростного эльфа, спросил Эрик.
Фил покосился на опешившего Киверлейна, но ответил.
— Тридцать.
— Сойдёт, — Эрик принялся закатывать рукава.
— Ты обучен речи? Или ничего кроме силы не знаешь? — спокойный голос Киверлейна эхом разнёсся по притихшему залу. Все собрались поглазеть на происходящее.
— Ща поговорим, — Эрик упорно закатывал рукава.
— А рукава зачем закатываешь? — робко спросил Фил.
— Говорить мешают.
Именно сейчас Эрик вспомнил поговорку деда, которую он произносил, приходя с охоты. Столько лет, прошло после его смерит, и за всё это время Эрик ни разу не вспоминал о мудрых словах. А звучала она так: «На ловца и зверь бежит». Прослывший лучшим, эльф Киверлейн не отличался скромностью, чем всегда бесил Эрика, а тут ещё оказывается, что первая настоящая любовь переметнулась к этому задаваке. Пусть в магии эльф знает толк, но подправить его до рези в глазах правильное лицо — это именно то, чего Эрику не хватало на скучном вечере и, вообще, последние несколько лет. Самое же приятное — эльф первым опустился до оскорблений. Вот и повод для жёсткого ответа.
Нисколько не тушуясь перед толпой зевак, Эрик, снизу вверх, нагло посмотрел в глаза Киверлейна и увидел там нерешительность. Эльф понимал, что магией воспользоваться не успеет, а отступать уже некуда — честь дороже. Наверное, человек оказался не так пьян, как он того ожидал, готовясь излить поток возмущений.
— Я не собираюсь перед тобой оправдываться. И мне всё равно, что ты обо мне думаешь. Можешь молоть всё, что угодно твоей светлой голове… Но оскорбления были лишними. Иди сюда! — сказал Эрик и даже ни разу не икнул.