Эрик с грустью смотрел на ручеёк слушателей и учеников, тянувшийся из башен к воротам. Самое трудное решение за последние две недели — выходной вечер провести в стенах ордена — Эрик принял с небывалым трудом. Это было даже сложнее, чем опоздать на лекцию к Иллуту, явиться за полчаса до конца и выдержать жестокую трёпку от нелюдимого некроманта. Но задачу, поставленную перед собой, Эрик честно выполнил.
Многие в башне добились серьёзных успехов в работе с простейшими задачами, но ещё больше слушателей успехи напридумывали. Ну не могут праздные болтуны и сони успевать ещё и практиковаться.
Созерцая халтурящих одногруппников, Эрик лишь сильней заряжался на работу, чувствуя как с каждой потраченной минутой становится сильней. А однажды Фил предложил испытать себя в заведомо невыполнимом задании: просидеть всю ночь без сна, не выходя из комнаты. Когда за полночь эльф держался из последних сил, Эрик освежил его предложением, проверить себя по-настоящему и, не откладывая до утра, подняться на четвёртый ярус и исследовать его более подробно. Шутку эльф оценил, забыв про сон ещё ненадолго.
Ту ночь они так и не продержались — сон победил. Более того, об этом испытании они жалели весь следующий день, кивая носами и засыпая прямо на практике.
Ближе к выходному случилось то, что во многом повлияло на решение Эрика не покидать башню ещё две недели. Эрихто собрал слушателей в главном зале и объявил об успехах самых трудолюбивых юношей и девушек. В основном это были те, кто вступал в орден по второму заходу. Так происходило с теми, кто не сдал первый экзамен и был исключён, а родители заставили поступать снова.
Среди этой выдающейся братии затесалась несколько девчонок из группы Эрика, а также тот самый Каспар, не так давно побитый Тодом. Но не их успех всколыхнул сердце рыжего паренька. Стоявшая в той компании Лания тоже отличилась, перейдя в развитии зрительной памяти на третью ступень, когда приходится запоминать сложные по форме предметы с рисунками и гравировками. Но и это не всё. Девушку поздравили с колоссальным увеличением силового поля и переходу к более сложным заданиям по его развитию.
Глядя на это, Эрик в злобе на себя сжимал кулаки. Нет, он вовсе не завидовал, он злился, ведь та, кого он должен привлечь, так сильно превосходит его во всём, что угнаться за ней ему не под силу. И вроде бы времени на тренировки потрачено много, и к занятиям подход серьёзный, а разрыв только шире.
Фил как раз стоял рядом с Эриком во время поздравлений, и оттуда, где он стоял, доносился чёткий скрип зубов. Фил в очередной раз не оказался среди лучших — для стремящегося к знаниям эльфа это был болезненный удар по самолюбию.
И вот теперь, заряженные на борьбу, они оба засели в комнате и запоминали, запоминали, запоминали. Сначала сухой листик, потом камешек с облупившейся стены, монетки и всё, что попадалось под руку, включая носок, менять форму которого можно бесконечно. Помимо зрительной памяти, они рассчитывали укрепить и силу воли, потому что преодолеть себя и сидеть за этим занятием весь вечер до поздней ночи — тоже борьба.
Попутно Эрик старался не думать о Лании, и даже на какое-то время ему удалось этого добиться — настолько он увлёкся работой с предметами. Но когда свечи догорают, а внимательность идёт рябью, воспоминания берут своё. В такие моменты выручал эльф, будто чувствовавший состояние друга. Но иногда подводил даже ответственный длинноухий.
— Фил, я уже не соображаю, давай заканчивать. — Эрик, до этого смотревший на медную монету, закрыл усталые глаза.
Эльф сидел на кровати, свесив босые ноги и прислонившись к стене. Он уже спал.
— Совести у тебя нет, — буркнул Эрик, убирая монету в брюки. — И силы воли.
Сбросив штаны и уже было собравшись отдохнуть, он задумался над своими словами и понял, что если сейчас уснёт, то ничем не будет отличаться от Фила. Порывшись в штанах, Эрик выудил из кармана монету с другой чеканкой и принялся её изучать.
Когда через некоторое время погасли выгоревшие свечи, он разрешил себе заснуть.
Тренировки силы воли занимали всё время, не занятое учёбой. То, что раньше вызывало зевоту, Эрик выполнял снова и снова, заставлял себя концентрироваться на речах Иллута, отрабатывать на совесть практику, конспектировать редкие лекции Крипа, а во время записей, писать знакомые слова на Шиту — самом распространённом из магических наречий. Хотя идея с языками принадлежала Филу, уж очень он опасался сесть в лужу на экзамене, о котором говорили всё чаще.