Константин К. Костин
Погружение в виртуальность
07.06.2035 года
«Сволочи…» Сержант Казначейства Плотник прижался к дощатой стене сарая. Прислушался. Тишина. Осторожно ступая, он передвинулся к углу и выглянул.
Сквозь ветки разросшихся кустов виднелся двор лесничества. Утрамбованная земля, на которой, в самом центре двора, лежит тело старшины Дрозда.
Кто ж знал, что обычный выезд по доносу о незаконно выращиваемом корне Золотой Силы обернется стычкой с вооруженными бандитами. В лесу, на тщательно обработанной потайной полянке, росли вовсе не плотные розетки листьев Золотой Силы, а тонкие чахлые стебельки с пушистыми перистыми листочками, пахнущими укропом и мятой.
Радужная Феерия.
Только за хранение этой невинно выглядящей травки (в любом количестве) по законам ВДБ полагались пожизненные работы на рудниках по добыче радия. Сильнейший наркотик, приносящий волшебные видения местным жителям, а посему безусловно запрещенный. Официально, понятное дело, запрет объяснялся заботой о здоровье граждан, забывающих за разноцветными грезами о еде, о питье, о семье… На самом же деле причина запрета была гораздо более банальна: курящий Феерию забывал, разумеется, и о работе. А кто будет строить светлое будущее, если все будут валяться в облаках розоватого дыма, летая на другие планеты, сражаясь с чудовищами, целуя прекрасных принцесс, кто захочет возвращаться в неприветливый серый мир, если можно вечно оставаться самым сильным и самым умным, пусть и только внутри собственной головы?
Партия после первого же появления самокруток с Радужной Феерией озаботилась борьбой с напастью и сейчас все, что касалось этой травки и ей подобных, проходило по ведомству Черного Комитета, ГСП. А ГСП шутить не любил… или не любило. Никто, собственно, не знал, как же правильно расшифровывается это сокращение.
Любой, кто хоть каким-то боком был причастен к Феерии, четко знал, что в кармане у него лежит билет на курорты Северного Барла, где снег тает только в середине лета и то если занести его в помещение. Поэтому любого, кто наткнулся на тайную плантацию, ждет пуля. И неважно, носит ли он брезентовую куртку грибника или изумрудно-зеленую фуражку сотрудника Казначейства.
Осознав это, сержант и старшина достали револьверы и медленно отступили к машине. Начали отступать. Из-за поросших соснами холмов раздался грохот ружей и когда два сотрудника вбежали на верхушку одного из холмов, то увидели только изрешеченный вездеход, в открытой дверце которого висело тело шофера. К машине уже подходили с десяток суровых мужиков в темных телогрейках, каждый с ружьем наперевес. Пришлось отступать.
Карта показывала, что неподалеку находится домик лесника, где был телефон. Вызвать подкрепление или волкодавов ГСП казалось неплохой идеей. Правда, неплохо было бы сначала подумать как следует…
Полянка наркотической травки не может существовать в лесу без ведома лесника. А, значит, лесник был сообщником. Поэтому, услышав от ворвавшихся в его двор «казначеев»: «Где телефон? Вызывай ГСП, у тебя в лесу — Радужная Феерия!» лесник не задумываясь разрядил оба ствола своего ружья. Старшина упал, а сержант, ловкость которого была выше, сумел увернуться и прикончить проклятого предателя. Однако везение на этом кончилось, так и не начавшись. Лесник был не один.
Выстрел из дверей — судя по дыре, появившейся в воротах, стреляли «турбинкой» — чуть было не лишил невезучего Плотника остатков жизни. Выпустив пару пуль в темный проем дверей — неизвестно, попал или нет — он попытался скрыться за сараем. И загнал себя в ловушку.
Хозяйство покойного лесника окружал высоченный забор из ошкуренных бревен с заостренными верхушками. Ловкости сержанта на то, чтобы перебраться и скрыться в лесу, не хватало.
Оставался еще шанс незаметно прокрасться под прикрытием кустов к воротам и в отчаянном рывке вырваться наружу… А там затеряться в лесу, выбраться на шоссе и добраться до Города. Вернуться сюда вместе с мобильной группой Казначейства и разорить это осиное гнездо. Разнести, сжечь, стереть в порошок, в труху, в пыль…
Солнце заливало двор светом, где-то в лесу чирикали птички, пахло нагретой смолой и душистыми травами. Тишина. И только тело старшины посередине двора. И тишина.
Сержант, напряженный как сжатая пружина, скорчился в кустах неподалеку от ворот. Десять метров. Всего лишь десять метров и ты в безопасности.
Солнце. Тишина. Звенящая тишина.
Пустые окна дома. В раскрытых дверях лежит тело лесника. Никого не видно. До ворот десять метров. Десять.
Солнце. Тишина.
Десять метров. Они не побегут сзади. Собак у них нет. Десять метров. А потом вернуться. И сжечь. Десять метров. Десять метров. Десять. Де…
Сержант выскочил из кустов и гигантскими прыжками понесся в распахнутый проем.
Десять. Восемь. Шесть. Четыре. Два.
Спа…
Пуля ударила в спину, когда он уже пробегал ворота. Эти городские вечно такие торопливые, никакого терпения. Лесные жители, которые могли всю ночь караулить в засаде волка или кабана, всегда смогут прождать достаточное время.
Перед глазами Плотника вспыхнуло золотистое свечение.