Лена ничего не ответила, только в знак согласия кивнула головой, и Сергей отвёл её обратно в камеру. Закрыв дверь камеры Сергей вышел в малый коридор. Нет, он не пошёл сразу спать. В том состоянии, в котором он находился после произошедшего сейчас разговора, Сергей просто не смог бы сразу уснуть. Ему надо было постоять и осмыслить только что услышанное. Нет, конечно же, Сергей не обманывал Лену, когда говорил ей, что он после демобилизации приедет туда, где она будет отбывать наказание, поселится в ближайшей деревни, дождётся её освобождения и заберёт обратно в Севастополь. Говоря это, он был абсолютно искренен. Но просто сейчас он испытывал какое-то странное двоякое чувство. С одной стороны, девушка, которую он любил, не вышла ни за кого замуж, никуда не уехала, как ему когда-то показалось, когда она перестала ему звонить, а он не мог дозвониться до неё. Она вроде бы снова была рядом с ним, и надо было радоваться. Но с другой стороны - радости не было. Он никак не мог понять, как она – девушка из вполне благополучной и обеспеченной семьи, оказалась здесь, за тысячи километров от того места, куда она уезжала с родителями в сентябре 1991 года. Да ещё и осуждена за хранение и сбыт наркотиков. «Она сказала, что родители погибли, - думал Сергей. – Но как!? И что, от того что родители погибли, она стала торговать наркотиками! Бред! Она никогда не стала бы этого делать, Я её с семи лет знаю!».
5
Эти воспоминания вернули Сергея в последние августовские дни 1991 года... Несколько дней назад провалился неудавшейся августовский путч52, и республики СССР, одна за другой, чуть ли не наперегонки, стали провозглашать свою независимость... С пустыми полками в магазинах, забастовками рабочих в городах и вооружёнными конфликтами на окраинах государства, огромная страна вступила в последние десятилетие 20 века и второго тысячелетия. В десятилетие, которое впоследствии назовут «лихими 90-ми». Перестройку назовут «перестрелкой», приватизацию – «прихватизацией», а в сознании людей прочно и на долго укоренятся такие понятия, как «крыша», «стрелка», «братва», «разборка», «киллер».
Но ничего этого не знали и, конечно же, не могли тогда ещё знать шестнадцатилетние Сергей и Лена, неспешно гуляющие по Херсонесу53. Все их мысли были о другом. Через несколько дней начинался новый учебный год – последний учебный год в их школьной жизни, и первый, когда они не смогут быть вместе. Лена уезжала из Севастополя.
Всё дело в том, что Украина, провозгласив свою независимость, объявила вдобавок и о принадлежности себе всех вооружённых сил, находящихся в тот момент на её территории54. Те офицеры, кто не желал служить в вооружённых силах Украины, в срочном порядке писали рапорта о переводе их в Россию. Среди таких офицеров оказался и отец Лены, которого направляли служить, как сказала Лена, в воинскую часть находящуюся в небольшом городе где-то в одной из областей юго-западной Сибири. И она уезжала вместе с родителями. Уезжала очень далеко.
***
Сергей хорошо был знаком с родителями Лены, он много раз бывал у них в гостях.
Отец Лены - Александр Владимирович был военным, полковником танковых войск. Как рассказывал Сергею он сам, танкистом он стал по двум причинам. Во-первых: он пошёл по стопам своего отца, который также был танкистом, и погиб уже в самом конце Великой Отечественной войны, при штурме Зееловских высот55. А, во-вторых: в городе, где они проживали после войны вместе с матерью (бабушкой Лены) было танковое училище. Так что, как говорится, долго выбирать не пришлось.
Александр Владимирович был по военному строг в разговорах с Сергеем, расспрашивая его о том, чего Сергей хочет добиться в жизни, какие цели перед собой ставит. Хотя, по большому счёту, в его отношения со своей дочерью он не вмешивался, считая, что Лена должна прежде всего определиться сама.
Мать Лены – Наталья Григорьевна имела педагогическое образование и работала воспитателем в детском саду. Наталья Григорьевна рассказывала Сергею, что сама она выросла в детском доме. Её мама погибла во время войны при бомбёжке. Про отца она вообще ничего не знает, но скорее всего он тоже погиб на фронте. Она говорила, что даже не знает настоящую дату своего рождения: её, как ей рассказывали уже, в свою очередь, работницы детдома, маленькой девочкой принесли какие-то мужчина и женщина, сказав, что подобрали ребёнка возле убитой женщины – вероятно, своей матери. Девочка плакала, пытаясь хоть как-то расшевелить свою мать, наверное, для того, чтобы мать встала и увела её отсюда, потому что ей было страшно. Девочка, в силу своего возраста, не понимала, что мать мертва и уже никогда не сможет подняться. Скорее всего, во время бомбёжки, мать накрыла своё дитя собственным телом и погибла от осколков бомбы. А когда бомбёжка закончилась, девочка вылезла из-под матери и пыталась расшевелить её. Мимо проходили уже не молодые мужчина и женщина. Они взяли девочку и, не найдя никаких документов у убитой женщины, отнесли её в милицию. Мужчину звали Григорием, женщину – Натальей, поэтому девочку записали, как Наталья Григорьевна. На вид ей было около двух лет, поэтому год рождения записали – 1940, а число и месяц рождения – тот день, когда её нашли возле убитой матери. После чего она попала в детский дом.