Что ж, навестить семейство эльфов все же придется.
Находиться на земле светлых для меня всегда было тяжким испытанием. Их Древо жизни враждебно относится к нашему виду. Я чувствовал, словно сотни тонких вампирических нитей вонзились в мое тело и стали вытягивать из меня силу.
-О да, Ева, я тоже рад тебя видеть. - я шутливо поклонился Древу и, бросив беглый взгляд на карту города, отправился искать дом Иелиам.
Прелестное личико девы наполнилось отвращением, когда я поприветствовал ее. Я прекрасно понимал, что ее единственным желанием было захлопнуть дверь перед моим носом. Однако, я и сам не испытывал никакого удовольствия находиться в присутствии светлой. Возможно, лица эльфов можно было бы назвать совершенными, если бы не вечное выражение надменности и собственного превосходства на них.
-Темная гончая.
-О, я рад что, что вы знаете одно из множества моих прозвищ.
-Вы ничего не докажете!
-Простите? - Не устаю удивляться эффекту, который я произвожу.
-Не нужно прикидываться! - В голосе Иелиам слышались истеричные нотки. - Сколько вы хотите за то, чтобы тайна осталась тайной?
-Чтобы тайна осталась тайной, вам достаточно просто остановиться на секунду и позволить мне сказать: зачем я пришел, - девушка определенно начинала меня раздражать. -Я пришел поговорить о вечере у графини Геверлин.
Иелиам взорвалась:
-Нет! Я не буду с вами ни о чем говорить! Вы не вправе судить меня, вы сами принадлежите к расе, лишенной во многих отношениях моральных устоев.
-Ну, во всех расах воровство не считается приемлемым.
-Что? - Удивленным лицо девушки назвать было сложно. Это был коктейль из удивления, смущения, злости и непонимания.
-Иелиам, довольно. Тер не будет опускаться до распространения слухов и выуживания информации личного характера. Простите мою сестру, - высокий эльф вышел из соседней комнаты. Он положил руку девушке не плечо, и та мгновенно успокоилась, на ее лице появилось выражение покорности и невыразимой печали. Та же печаль была и в глазах ее брата.
-Вы сказали что-то о воровстве. Мы с сестрой ничего не крали, - спокойно ответил Дементис.
-Не сомневаюсь, однако странное поведение вашей сестры было похоже на признание в чем-то постыдном или незаконном.
-Ох да, действительно постыдном, - эльф опустил глаза. - Но это наш общий стыд и грех, и он не повредит никому, кроме нас.
-Снова секреты и недомолвки. Что же, приступлю сразу к делу. Ожерелье графини Геверлин было украдено. Вы вели себя довольно подозрительно. Из-за чего вы ссорились? Куда уходили?
Юноша нервно рассмеялся. Иелиам сжала его руку.
-Простите Господин Тер, но это не имеет отношения к украденному ожерелью, и боюсь это действительно не ваше дело. Передайте Геверлин, что нам очень жаль, что артефакт украден. И если вам интересно, то мы заметили одного странного человека в замке.
-Когда?
-Мы вышли в коридор, чтобы успокоиться после ссоры, и увидели весьма подозрительного человека, хотя, может, и не человека. Он был в плаще с капюшоном.
-Почему вы не сообщили страже замка?
-Он разговаривал с Лордом Ретчетом.
-В каком ключе велась беседа?
-Сложно сказать, я не любитель подслушивать, но они говорили о деньгах - это все, что я мог разобрать. А теперь извините.
-Последний вопрос. Гости жаловались на внезапный приступ слабости во время вечера. Вы испытывали что-то подобное? Ухудшение зрения, вялость?
-Нет, - удивленно ответил Эльф. - Хотя, признаюсь, я был расстроен тем вечером и выпил лишнего, но надо отдать должное поставщикам Графини. Это не то пойло, которым почуют в трактирах, от второй чарки которого отказывают ноги.
-Что же, спасибо за помощь.
Все стало только хуже. Все ведут себя подозрительно, у каждого есть секрет, но вел бы настоящий преступник себя так нелепо? Неужели он бы так просто выдавал свое волнение? Нет, настоящий преступник состряпал бы байку поинтереснее незнакомца в коридоре. Да и потом, ведь я легко могу это проверить, поговорив с Лордом Ретчетом, и узнав был ли этот незнакомец в замке или нет? И кто он такой? Какие беседы о деньгах может вести лорд с подозрительными личностями? Да еще и эти приступы слабости. Остается надежда на Амонетис.
***
Пусть щек ее не тронул сладостный румянец,
А кожу хладную не балует загар,
Ее стремительный и страстный танец