В сумках из меха выдры лежали арфы, а по меху шли узоры из парфянской кожи{105}, золота и серебра. Белоснежные шкуры косули с серыми пятнами посередине покрывали те арфы.
Ткань, белей лебединого пуха, укрывала их струны, а сами арфы были из светлой бронзы с золотыми и серебряными фигурами псов, змей и птиц. Стоило коснуться пальцами струн, как псы, змеи и птицы принимались кружиться вокруг людей. Начали музыканты играть, и двенадцать человек во дворце скончались от слез и великой печали.
Воистину прекрасны и сладкозвучны были те трое, что звались музыкантами Уайтнэ. Три брата они, три достославных: Голтрайгес, Гентрайгес и Суантрайгес. Боанн из сидов приходилась им матерью, а имена свои получили они от музыки, что играл Уайтнэ, арфист Дагда. Когда охватывали женщину родовые муки, казалась музыка тоскливой и жалобной, под стать жестоким страданиям. Затем становилась она веселой и радостной, славя рождение двух сыновей. А под конец напевала она дремотный покой третьему сыну, ибо тяжко было его появление на свет. Оттого и получил свое название третий напев. Меж тем очнулась Боанн ото сна и молвила:
– Прими своих сыновей, о неистовый Уайтнэ, ибо это Музыка Сна, Музыка Смеха и Музыка Плача{106} для людей и скотины, что будут рожать при Айлиле и Медб. Немало погибнет из тех, кому суждено их услышать.
Потом смолкла музыка в королевском дворце.
– Воистину искусен пришедший сюда, – сказал Фергус.
– Поделите нам мясо! – сказал Фроэх своим людям.
Тогда выступил на середину дома Лотур и начал делить мясо. На своей ладони перерубал он мечом каждый сустав да притом не касался ни мяса, ни кожи руки. Ни один кусок не упал с его ладони с той поры, как начал он делить пищу.
Так целых три дня и три ночи играли они в фидхелл на драгоценные камни, что нашлись у людей Фроэха, а потом сказал Фроэх Медб:
– Не в чем тебе упрекнуть меня, ведь, чтобы не было ущерба твоей чести, я не беру твою ставку в игре.
– С той поры, как я здесь, никогда не казался мне день таким долгим, – сказала Медб.
– Оно и понятно, – ответил ей Фроэх, – ибо в нем целых три дня и три ночи.
Тут поднялась Медб, устыдившись, что воины были так долго без пищи. Подошла она к Айлилю и сказала об этом.
– Нехорошо поступили мы, – молвила Медб, – оставив без пищи пришедших издалека.
– Игра в фидхелл пришлась тебе больше по сердцу, – ответил Айлиль.
– Не это помешало накормить людей в доме, но уж миновали три дня и три ночи, а все не замечали мы темноты из-за блеска драгоценных камней.
– Вели им прекратить игру, – сказал тогда Айлиль, – покуда не получат они еду.
Тут принесли воинам кушанья да напитки, и пировали они три дня и три ночи. Потом пригласили Фроэха в покои совета и спросили, зачем он явился.
– Захотелось мне побывать у вас, – ответил Фроэх.
– Воистину, это и наше желание, – ответил Айлиль, – и лучше остаться надолго, чем скоро отправиться в путь.
– Тогда останемся мы на семь дней, – сказал Фроэх.
Две недели провели они во дворце, и каждый день люди Фроэха охотились подле крепости, а коннахтцы приходили туда поглядеть на них.
Между тем печалился Фроэх, что не смог поговорить с девушкой, ради которой пришел в те края. Как-то под вечер отправился он умыться на реку. В ту же пору пришла туда и девушка со своими спутницами. Взял ее Фроэх за руку и сказал: – Останься поговорить со мной! Из-за тебя оказался я здесь.
– Осталась бы я, – сказала девушка, – будь на то моя воля, но ничего не могу я поделать.
– Скажи, – молвил Фроэх, – хочешь ли ты убежать со мной?
– Воистину, нет, – ответила девушка, – ибо я дочь короля с королевой. Не настолько ты беден, чтоб не посватать меня у моей родни, и уж тогда я тебя не отвергну. Я полюбила тебя, возьми же это кольцо, и пусть оно будет залогом меж нами. Отец подарил мне его и наказал хранить, но скажу я, что обронила кольцо.
На том расстались они и пошли каждый своей дорогой.
– Боюсь я, – сказал тем временем Айлиль, – как бы не убежала наша дочь с Фроэхом. Иное дело отдать ее, ибо тогда в час похода придет к нам на помощь Фроэх со своей скотиной.
Между тем, явился Фроэх в покои совета.
– Тайный ли ваш разговор? – спросил он.
– Не от тебя, – ответил Айлиль.
– Отдадите ли вы за меня вашу дочь? – спросил Фроэх.
– Получишь ее ты, – ответил Айлиль, – если заплатишь условленный выкуп.
– Быть по тому, – сказал Фроэх.
– Хочу я, – сказал Айлиль, – три раза по двадцать темно-серых коней с золотыми уздечками да двенадцать коров, что дают в день молока для пятидесяти воинов. К каждой в придачу желаю я белую телку с красными ушами. Еще же поручишься ты, что придешь со всеми своими людьми да музыкантами в пору Похищения Быка из Куальнге. Если согласен, то будет твоей моя дочь.
105
…из парфянской кожи… – перевод условный, в тексте partaing, название, каким-то образом связано с Парфией. Имеется в виду какая-то субстанция багряно-красного цвета, часто фигурирующая в текстах.
106
…Музыка Сна, Музыка Смеха и Музыка Плача… – Знание упомянутых трех напевов было необходимой принадлежностью искусства арфиста: «Три знания арфиста: песнь, что погружает в сон. песнь плача и песнь смеха» (см.: Meyer К. The Triads of Ireland, 1906, p. 16).