Когда подступал к ней Конхобар, так она говорила:
– Кого в моем доме ненавидишь ты больше всех? – сказал Конхобар.
– Тебя самого, – сказала она, – и Эогана, сына Дуртахта.
– Тогда проживешь ты год с Эоганом, – сказал Конхобар.
И он отдал ее в руки Эогана. На другой день Эоган поехал с нею в Маху. Она сидела позади него на колеснице. Поклялась она, что не будет у нее двоих мужей на земле в одно время.
– Добро тебе, Дейрдре, – сказал Конхобар, – как овца поводит глазами между двух баранов, так и ты между мною и Эоганом.
В то время проезжали они мимо большой скалы. Бросилась на нее Дейрдре головой. Ударилась ее голова о камни и разбилась. И она умерла.
Вот повесть об изгнании сыновей Уснеха, и об изгнании Фергуса, и о смерти сына Уснеха и Дейрдре.
Конец. Аминь.
СВАТОВСТВО К ЭМЕР{31}
Правил некогда в Эмайн Махе великий и славный король по имени Конхобар, сын Фахтна. Ни в чем не знали тогда недостатка улады. Выли среди них мир, покой и довольство, хватало плодов, всякого урожая и добычи на море, под доброй властью жили все по праву и справедливости. Порядок, согласие да изобилие царили в королевских покоях Эмайн.
Вот каковы были те покои, что звались Красная Ветвь Конхобара и во всем походили на Медовый Покой{32}. По девять лож стояло там от очага до стены. В тридцать пядей высоты была каждая из, отделанных бронзой, стен королевского дома. Все они были украшены резьбой по красному тису. Снизу был деревянный пол, а сверху крытая черепицей крыша. Сразу у входа – ложе самого Конхобара, с серебряным основанием и столбами из бронзы. На их верхушках сияло золото и драгоценные камни, так что не отличить было подле них дня от ночи. Сверху спускалась к ложу серебряная пластина. По всему дому был слышен ее звон, и стоило Конхобару ударить в нее королевским жезлом, как все улады тотчас же замолкали. Двенадцать лож для двенадцати колесничных бойцов окружали ложе короля.
Поистине все доблестные воины Улада могли собраться в тот дворец на пир, и все ж ни один из них не теснил другого. Славны и прекрасны были доблестные воины, что сходились во дворце в Эмайн. Немало празднеств и сборищ случалось там, и были на них пение, игры и музыка – воины показывали свою ловкость, филиды{33} пели, а арфисты и прочие музыканты играли.
31
Перевод выполнен по изданию: Meyer К. Tochmare Emire. – Zeitschrift fur celtisclie Philologie. N 3, p. 229-263.
Это наиболее полная, но, как часто бывает, не самая древняя версия саги. Протовариант ее был, скорее всего, записан на рубеже VII-VIII вв. Наиболее архаичная версия содержится в рукописи RAW В 512. Переведенная нами версия (рукопись Harl. 5280) неоднородна по структуре. В текст собственно саги включены две большие вставки явно более позднего происхождения. Первая сохранена нами в переводе. ибо представляет собой пример весьма распространенных в ирландской традиции преданий о «старине мест» и содержит интересную версию происхождения названия столицы королевства уладов. Вторая вставка – обширный комментарий, трактующий темные места из разговора Кухулина с Эмер, – не включена нами в текст.
33
Филиды – В древней и средневековой Ирландии провидцы, мудрецы, поэты и хранители традиции.