Так, не склонив никого из ирландцев, попросила королева самого Фергуса выйти на бой-поединок с Кухулином.
– Не пристало мне, – отвечал тот, – сражаться с безбородым юнцом, да еще и моим приемным сыном.
Но неотступно заклинала его Медб и, наконец, согласился Фергус взять на себя поединок. С тем и разошлись они на ночь, а ранним утром поднялся Фергус и отправился к броду сражений, где дожидался Кухулин. Увидел Фергуса юноша и молвил:
– Ко мне без достойной защиты идет господин мой Фергус. Нет с ним меча, что покоится в ножнах огромных.
Верно говорил Кухулин, ибо за год до того, о чем здесь повествуется, встретил Айлиль Фергуса и Медб на склоне холма в Круаху. Неподалеку от них на холме лежал меч Фергуса и тогда, вынув его из ножен, вложил в них Айлиль деревянный меч, поклявшись, что не вернет прежний, пока не наступит день великого сражения.
– Что мне за дело, дитя мое, – ответил Фергус, – ведь и случись он при мне, никогда б не направил его на тебя и не занес над тобою. Все ж, честью твоей и воспитанием, что дал тебе я, Конхобар и улады, я заклинаю тебя отступить предо мной на глазах у ирландцев.
– Не годится мне пускаться в бегство от одного воина во время Похищения, – сказал Кухулин.
– Не бойся позора, – промолвил Фергус, – ибо и я отступлю пред тобою, когда в битве Похищения будешь исколот ты, кровью покрыт и изранен. Если же я отступлю, то побежит все ирландское войско!
Все бы исполнил Кухулин для блага уладов, и повелел он тогда подвести колесницу, поднялся на нее и обратился в бегство.
– Он отступил пред тобой! Он отступил пред тобой, о Фергус! – вскричали тут все.
– В погоню за ним, о, Фергус! В погоню! – воскликнула Медб, – не дай ему уйти от тебя.
– Вот уже нет, – отвечал ей Фергус, – не стану я гнаться за ним и, уж если угодно вам думать, что, обратив его в бегство, свершил я немного, помните, что никто из ирландцев, сражавшихся с ним во время Похищения, не достиг и того. Покуда ирландцы теперь не померятся силами с ним в поединке, и я не желаю сражаться.
Зовется же эта повесть Схватка Фергуса.
Жил в ту пору один коннахтец по имени Ферку Лойнгсех, что грабил и опустошал владения Айлиля и Медб. С того дня, как начали они править, ни разу не пожаловал он к их шатрам, не являлся к походу и бою, в пору нужды или бедствий, а вместо того разорял земли у них за спиною и занимался разбоем на границах королевства. Случилось ему быть тогда на востоке Маг Ай с дюжиной своих людей. Дошло до него, что какой-то улад, в одиночку сражаясь, задерживал войско четырех великих королевств Ирландии с кануна Самайна до начала весны, днем убивая у брода по одному из них, а ночью по сотне. Собрал тогда Ферку своих людей и молвил:
– Лучше и не придумаешь, чем пойти и напасть на того человека, что один отражает нашествие войск четырех великих королевств Ирландии, и в знак нашей победы поднести его голову Айлилю и Медб. Хоть и немало снесли они зла и обид, примиримся мы, коль сразим их врага.
На том они и порешили и немедля выступили против Кухулина, а разыскав его, не уговорились о честном поединке и всей дюжиной бросились в бой. Сошелся с врагами Кухулин и одолев их, срубил у всех головы. В землю вкопал он двенадцать камней и на каждый водрузил голову воина. С той поры и зовется то место, где сложил голову Ферку Лойнгсех Киннит Ферхон, то есть Кеннайт Ферхон{246}.
Между тем принялись спорить ирландцы, кому надлежит рано утром назавтра выйти на бой-поединок с Кухулином. И решили они послать к броду Галатина Дана с его двадцатью семью сыновьями и внуком по имени Глас, сын Делга. Ядом были напитаны их тела и оружие, что всегда попадало в цель. Любой, кого настигало оно, погибал в тот же миг иль до исхода девятого дня. Немалую награду посулила им Медб, и согласились воины сразиться с Кухулином. Видел все это Фергус, но не мог воспротивиться, ибо называли они поединком свой бой с Кухулином, говоря, что сыновья Галатина Дана и внук по имени Глас, сын Делга все равно что члены да части его тела и принадлежат ему.
Воротился Фергус в шатер к своим людям и горестно вздохнул.
– Печалит меня то, что завтра свершится, – сказал он.
– Что ж будет завтра? – спросили его.
– Гибель Кухулина, – молвил Фергус.
– Кто же задумал убить его?
– Галатин Дана, – сказал Фергус, – и двадцать семь его сыновей, да внук по имени Глас, сын Делга. Ядом напитаны их тела и оружие, что всегда попадает в цель. Любой, кого оно настигнет, погибает немедля иль до исхода девятого дня. Кто бы из вас ни пошел посмотреть на сражение, чтоб, если погибнет Кухулин, мне весть принести, получит мое благословение и упряжь для колесницы.