Как-то однажды собрались улады в Эмайн Махе, чтобы распить иарнгуал{34}. По сто раз наполнялась чаша в такие вечера. Было это питье угля. На веревке, что протягивали от одной двери дома до другой, показывали воины свою ловкость. Девятью двадцати да еще пятнадцати пядей в длину был дворец Конхобара. Три искусных приема совершали воины: прием с копьем, прием с яблоком и прием с острием меча{35}.
Вот имена воинов, что отличались в этих играх: Конал Кернах, сын Амаргена, Фергус, сын Роса Ройг Родана, Лоэгайре Буадах, сын Коннада, Келтхайр, сын Утехайра, Дубтах, сын Лугдаха, Кухулин, сын Суалтайма.
Поистине не было среди них никого быстрее и искуснее Кухулина. Превыше всех прочих любили его женщины Улада за ловкость в играх, отвагу в прыжках, ясность ума, сладость речей, прелесть лица и ласковость взора. Семь зрачков было в глазах юноши – три в одном и четыре в другом, по семи пальцев на каждой ноге, да по семи на каждой руке. Многим был славен Кухулин. Славился он мудростью, доколе не овладевал им боевой пыл, славился боевыми приемами, умением игры в буанбах и фидхелл{36}, даром счета, пророчества и проницательности. Лишь три недостатка было у Кухулина – его молодость, неслыханная гордость своей храбростью, да то, что был он не в меру прекрасен и статен.
Задумались тогда улады, как быть им с Кухулином, ибо уж слишком любили его их жены и дочери, а юноша в то время еще не выбрал себе жену. Решили они, что надо найти девушку, к которой посватался бы Кухулин, ибо думали улады, что, имея добрую и заботливую жену, не станет он соблазнять их дочерей и женщин. И еще страшились они, как бы не нашел Кухулин смерть в юности, и оттого хотели найти ту, что принесла бы ему наследника. Ибо знали они, что лишь через себя самого возродится Кухулин.
Тогда отправил Конхобар девять мужей в каждое королевство Ирландии, дабы нашли они супругу Кухулину в первейших крепостях и селениях среди дочерей королевских или иных знатных мужей и хозяев. Вернулись посланные через год в тот же самый день, так и не отыскав девушки, которую выбрал бы для сватовства Кухулин.
И решил тут сам Кухулин отправиться посвататься к девушке, что, как он знал, жила в Садах Луга – к Эмер, дочери Форгала Манаха{37}. Вместе со своим возничим, Лаэгом, сыном Риангабара, взошел Кухулин на колесницу. И была это та самая колесница, за которой всем множеством не могли угнаться кони других колесниц Улада, ибо воистину неудержимы и стремительны были сама колесница и сидящий в ней воин.
Увидел Кухулин девушку на лужайке для игр, окруженную своими молочными сестрами. И были это дочери владельцев земель, что лежали у крепости Форгала. Все они учились у Эмер шитью и иной искусной работе. Воистину была она лучшей из девушек Ирландии, с кем мог бы Кухулин вести разговор и посвататься. Шесть даров было у нее: дар красоты, дар пения, дар сладкой речи, дар шитья, дар мудрости и дар чистоты. Говорил Кухулин, что возьмет себе в жены лишь девушку, что окажется равной ему по возрасту, красоте, знатности, уму и ловкости, да впридачу будет шить лучше всех в Ирландии, ибо никакая другая ему не годится, а только такая. Потому и отправился он посвататься к Эмер, что только она одна отвечала его желанию.
В праздничном платье поехал Кухулин поговорить с ней, ибо желал он показаться Эмер во всей своей красоте. И заслышали девушки, что стояли на возвышении перед крепостью Форгала, топот копей, гром колесницы, скрип ремней, треск колес, победный клич героя, и звон его оружия.
– Пусть пойдет одна из вас поглядеть, кто приближается к нам, – сказала Эмер.
Воистину, вижу я двух коней, – сказала Фиал, дочь Форгала, – что яростью, ростом, порывом сравнятся друг с другом, широколобых, невиданно сильных, скачущих бок о бок, длинногривых и длиннохвостых. С одной стороны серый конь, широкобедрый, стремительный, сильный, легкий, неукротимый, могучий, с львиного гривой, мрачный, громоподобный, шумный, с вьющейся гривой, высокоголовый и широкогрудый. Словно объятые пламенем, летят комья земли из-под четырех его тяжких копыт. Несется за ним стая стремительных птиц. Правит свой бег по дороге тот конь. Каждый прыжок его вровень с полетом дыхания. Из взнузданной пасти несутся вспышки алого пламени.
Другой конь – черный, как смоль{38}, стремительный, дивно сложенный, тонконогий, быстрый, широкоспинный, огромный, летящий вперед, неистовый, с мощным прыжком и могучим ударом копыт, с львиною, вьющейся гривой, длиннохвостый, несущийся обок с другим и неудержимый. Без устали мчится он по траве, скачет по твердому полю, и ничем не сдержать его бега.
34
Иарнгуал – Что имеется в виду, не установлено, хотя в ирландских текстах часто встречаются упоминания от некоем «питье угля» (gúal) и «угольном напитке» (оl ngúalai). Во всяком случае, маловероятно, что речь идет о напитке, приготовленном над жаром углей.
35
…и прием с острием меча. – Представить, в чем реально заключались эти приемы, невозможно.
36
Буанбах и фидхелл – Названия распространенных в Ирландии игр, отдаленно напоминавших шахматы («длительный бой» и «знание дерева»). По преданию эти игры (как и брандуб – «черный ворон») были придуманы богом Лугом. Насколько можно судить, устройство доски и расположение фигур при игре в фидхелл было репликой сакрального деления Ирландии. В центре, символизировавшем столицу, располагался верховный правитель, а по сторонам от него четыре короля. По бокам доски находились противники. нападение которых следовало отразить.
37
Форгал Манах – Это скорее мифологический, чем исторический или легендарный персонаж. Высказывались мнения, что он был божественным предком племени монайг, родственного кельтской народности менапиев. Его жилище находилось, по традиции, около Луска, недалеко от реки Дилвин в северной части современного графства Дублин. Впоследствии его образ был рационализирован.