Свинопас Бодба отправился домой со свиньями худыми да никудышными, и не велел ему Бодб больше пасти свиней. Тогда и на севере свинопас Охала не стал больше ходить за своим стадом.
Приняли они тогда обличье птиц на целых два года. Первый год провели они возле крепости Круахан, на севере Коннахта, а второй год — возле сида Фемен. Собрались там однажды все люди Мунстера.
— Больно много шума от этих птиц, — сказали они. — Вот уже целый год кричат они тут и ссорятся.
Решили тогда послать за управителем дома Охала; Фуйдел, сын Фиадмиере, было его имя. Когда он пришел, все его сердечно приветствовали.
— Больно много шума от этих птиц, — сказал он. — Я уверен, что это те самые птицы, которые год назад никому не давали покоя на севере. А теперь нам от них покоя нет.
И вдруг обе птицы спустились на землю и приняли человеческий облик. Все узнали в них двух свинопасов и сердечно их приветствовали.
— Не стоит нас приветствовать, — сказал свинопас Бодба. Там, где мы, там раздаются стоны битвы и предсмертные хрипы.
— Что вы делали? — спросил их Бодб.
— Ничего хорошего не делали мы, — ответили они. — Провели мы два года в обличье птиц, а что делали мы — сами вы об этом знаете. Год, провели мы в Коннахте и год — в Мунстере, чтобы и на севере, и на юге видели люди нашу силу. А теперь станем мы морскими тварями и проведем два года под водой.
И разошлись они в разные стороны. Бросился один из них в реку Синанн, а другой — в реку Сиур. Два года провели они под водой. Первый год провели они в реке Синанн и пытались там пожрать друг Друга, а второй год провели они в реке Сиур.
Потом превратились они в двух оленей, выбрал себе каждый стадо из молодых олениц и бились они друг с другом за то, кому быть — первым.
Потом превратились они в двух воинов и сражались друг с другом.
Потом превратились они в двух призраков и пугали друг друга.
Потом превратились они в два снежных облака и хотели засыпать снегом земли друг друга.
А потом из снега того закапали они дождем на землю и превратились в двух личинок. Весной поселился один из них в реке Круйнд в Куальнге, и корова Дайре, сына Фиахны, проглотила его случайно, когда пила воду. А другой поселился в реке Гарад в Коннахте, и корова Айлиля и Медб проглотила его случайно, когда пила воду. И когда настал срок, родилось у этих коров два теленка. И выросли из них быки — Финнбенах, Белорогий с Равнины Ай и Дуб, темно-бурый бык из Куальнге.
Фриух и Рухт — были имена двух свинопасов. Инген и Эйте, звали их, когда были они в обличье птиц, Блед и Блод, звали их, когда были они водяными тварями.
Ринн и Фэбур, звали их, когда были они воинами.
Скат и Скиат, звали их, когда были они призраками.
Круйнниук и Туйнниук, звали их, когда были они личинками.
Финдбенах и Донн стали их звать, когда приняли они обличье быков.
Похищение быка из Куальнге начинается
«Как-то однажды, когда преклонили головы Айлиль и Медб на устроенном в Круаханрате, что в Коннахте, королевском ложе, случился меж ними такой разговор.
— Вот уже правда, о женщина, — молвил Айлиль, — хорошо быть женой благородного мужа.
— И вправду так, — отвечала Медб, — но к чему говоришь ты об этом?
— Думал я, сколь приумножились твои богатства с того дня, как я взял тебя в жены, — сказал ей Айлиль.
— И прежде их было немало, — сказала Медб.
— О том ничего я не знал и не слышал, — молвил Айлиль, — были у тебя владения, да враги из окрестных земель грабили их, приходя за добром и поживой.
— Не такой я была, — возразила Медб, — ибо всей Ирландией правил отец мой Эохо Фейдлех, сын Финда, сына Финдомайна, сына Финдеойна, сына Финдголла, сына Рота, сына Ригойна, сына Блатахта, сына Беотехта, сына Энна Агнига, сына Энгуса Турбига. Шесть дочерей имел он: Дербриу, Этне, Эле, Клотру, Мугайн и Медб. Воистину, достойнейшей и благороднейшей была я средь них. Не нашлось бы равной мне в доброте и щедрости, лучшей была я в сражении, бою, поединке. Пятнадцать сотен королевских воинов из сыновей чужеземцев-изгнанников служили мне да столько же сыновей благородных мужей из моих краев, и было десять человек на каждого из них, да девять на каждого воина, да пять на каждого воина, да четыре на каждого воина, да три на каждого воина, да два на каждого воина, да один на каждого воина. Вот что за свита была у меня, и потому передал мне отец одно из королевств Ирландии — Круаху, за что и зовут меня Медб из Круаху. Многие засылали гонцов посватать меня — Финд, сын Роса Руад, король Лейнстера, Кайрприу Ниа Фер, сын Роса, короля Тары, Конхобар, сын Фахтна, король Улада, Эохайд Бик, да никто не получал согласия, ибо ни у одного ирландца не просила дотоле женщина такого диковинного приданого — чтоб был он без зависти, скупости, страха. Как бы жила я со скаредным мужем, когда рядом с моей добротой а щедростью ему б доставались хула и упреки. Никто не корил бы лишь равного мне в благородстве. Как бы жила я с супругом трусливым, коли всегда побеждаю в сражении, бою, поединке, где. трус заслужил бы позор и насмешки. Никто не корил бы лишь мужеством равного мне. Как бы жила я с завистливым мужем, коль издавна падает тень от любимого мною уже на другого? Достался мне желанный супруг — ты, Айлиль, сын Роса Руад из Лейнстера, что не знаешь ни зависти, ни скупости, ни страха. Был уговор между нами, и как положено я принесла тебе в дар колесницу ценой в семь кумалов, платье для двенадцати мужей, красного золота шириною с твое лицо, светлой бронзы весом в твою левую руку, так что теперь за позор и обиду не можешь ты брать возмещения больше чем я, ибо мои получил ты богатства.
— Не был таким я, — ей молвил Айлиль, — Финд и Кайрпре, два моих брата, владели Тарой и Лейпстером. По старшинству уступил я им царство, но не был превзойден в благородстве и щедрости. Не довелось мне услышать ни об одном королевстве, которым владела бы женщина, и тогда по праву моей матери, Мата Муриск, дочери Мага, пришел я и стал королем. Да и мог ли сыскать я лучшую королеву, чем ты, дочь верховного правителя Ирландии!