— Воистину хорошо бы, — сказали ирландские воины, — чтоб впредь так всегда приходили улады.
Тут вышел вперед Дохе, сын Мага, и приветствовал Илиаха.
— В добрый час ты явился, о Илиах, — скаэал он.
— Верю твоим словам, — отвечал Илиах. — Подойди же ко мне в тот час, когда истощится сила моего оружия и ослабеет дух, дабы сам, а никто иной из ирландцев, срубил ты мне голову. Меч же мой прибереги для Лоэгайре.
Стал он разить врагов своим оружием, пока не истощилась его сила. Когда же истощилась сила его оружия, принялся Илпах крушить ирландцев камнями, булыжниками да огромными плитами, пока и они не иссякли. Тут начал он ловить ирландцев и давить их руками, обращая в месиво кожу и мясо, кости и мышцы. И до сей поры остались рядом месиво, приготовленное Кухулином из костей скота для лечения Кетерна, сына Финтана, и то, что Илпах сделал из костей самих ирландцев. Гибель же тех, кого сразил Илиах, зовется одним из трех бессчетных истреблений Похищения, а повесть о том — Меллглео Илиах, оттого, что сражался он камнями, булыжниками да огромными плитами.
Меж тем приблизился к Илиаху Дохе, сын Мага.
— Ты ли это, Илиах? — спросил он.
— Да, это я, — отвечал Илиах, — теперь подойди и сруби мне голову, а меч прибереги для своего друга Лоэгайре.
Тут подошел к нему Дохе и одним ударом меча снес голову Илиаха.
Здесь кончается Меллглео Илиах.
Начинается Онслиге Амаргин ин Тальтиу.
Амаргин был сыном Каса, сына Байка, сына Роса Руайд, сына Рудрайге. Напал он на войско ирландцев, когда оно шло на запад через Тальтну, и заставил его повернуть па север. Сам же он прилег у Тальтиу, облокотившись на левый локоть, а его люди подавали ему камни, булыжники и огромные плиты. Целых три дня и три ночи разил он ирландцев.
Повесть о Ку Руи, сыне Дайре.
Сказали как-то Ку Рун, что некий воин в одиночку смиряет и сдерживает войска четырех великих королевств Ирландии с понедельника перед Самайном до начала весны. Опечалился он и, решив, что слишком долго оставались одни его люди, отправился в путь сразиться в бою-поединке с Кухулином. Когда ж разыскал он Кухулина, то увидел его распростертого и стонущего от множества ран и ударов. Не пожелал тут Ку Руи сражаться с Кухулином после схватки его с Фер Диадом, ибо мог погибнуть Кухулин от ран и ударов, нанесенных ему Фер Диадом, а не им самим. Все ж сам Кухулин вызвался выйти на бой-поединок с Ку Руи.
Пошел тут Ку Руи навстречу ирландскому войску и неподалеку от него увидел Амаргина, лежащего опершись на левый локоть к западу от Тальтиу. Удалился Ку Руи на север от войска, а его люди принесли ему камни, булыжники, да огромные плиты. Когда же принялся он метать их прямо в Амаргина, боевые камни героев стали сшибаться в облаках и воздухе над их головами, разлетаясь на сотни кусков.
— Заклинаю тебя твоей доблестью, о Ку Руи, — молвила тогда Медб, — перестань метать камни, ибо кроме беды ничего это нам не приносит.
— Клянусь, — отвечал ей Ку Руи, — что не кончу во веки веков, пока не сделает того же и Амаргин.
— Да будет так, — сказал Амаргин, — коли впредь не придешь ты на помощь и выручку войску ирландцев.
Согласился на это Ку Руи и вернулся в родные края к своим людям,
Между тем двинулось войско на запад от Тальтиу.
— Не таков был наш уговор, — сказал тогда Амаргин, — чтоб не мог я и дальше разить их камнями.
Отправился Амаргин за войском на запад и, повернув его на северо-восток от Тальтиу, долго осыпал ирландцев камнями.
Объявили тогда ирландцы, что не обесчестит себя Амаргин, если ирландское войско отойдет на дневной переход к северу. Отныне пусть отвратит от них Амаргин свое оружие До той поры, когда явится он в день великой битвы Похищения у Гайрех и Илгайрех, где соберутся войска четырех великих королевств Ирландии. Согласился на это Амаргии, я ирландское войско отошло на дневной переход к северу.
Здесь кончается Оислиге Амаргин ин Тальтиу.
Начинается повесть Сирробуд Суалтайм.
Суалтайм был сыном Бекалтаха, сына Моралтаха и приходился отцом Кухулину. Раз услышал он о мучениях своего сына, что бился в неравном сражении с Галатином Дана и его двадцатью семью сыновьями, да внуком, по имени Глас, сын Делга.
— Издалека доносится это, — сказал Суалтайм. — То ли рушатся небеса, то ли мелеют моря, то ли раскалывается твердь, то ли томится мой сын в неравном бою-поединке Похищения.
Правду говорил Суалтайм и хоть и не сразу, но все же отправился к своему сыну. Отыскав Кухулина, принялся Суалтайм горевать и оплакивать его. Не по душе было Кухулину, что отец его горюет и убивается, ибо хоть и лежал он увечный да раненый, все ж знал, что не сможет Суалтайм отомстить за него. Правду сказать, ничем не приметен был Суалтайм и не слыл ни героем, ни трусом.
— О господин мой Суалтайм, — сказал Кухулин, — отправляйся немедля к уладам в Эмайн и зови их сюда за скотом, ибо не в силах я больше защищать их в проходах и ущельях Дхонайлле Муиртемне. Один выстоял я с понедельника перед Саманном до начала весны, убивая днем одного человека у брода и сотню воинов ночью. Теперь уж не ставят мне честных условии, и не согласны ирландцы на бой-поединок, а все никто не идет мне на помощь и выручку. Обручи из молодого орешника не дают плащу касаться моего тела. Сухие клочья пряжи запеклись в моих ранах. С головы до пят не сыскать волоска на моем теле, что прошел бы в иголку, ибо на кончике каждого запеклась капля алой крови, не считая левой руки, в которой держу я свой щит, да и на ней уж трижды пятьдесят ран. Если тотчас же не отомстят за это улады, то уж не бывать тому до скончания времен.
С тем и отправился Суалтайм предостеречь уладов на своей единственной лошади, по прозвищу Серый из Махи. Вскричал он, лишь только приблизился к Эмайн:
— Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о улады!
Не услышав в ответ ничего от уладов, встал он против Эмайн с другой стороны и снова молвил:
— Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о улады.
Снова не дождался он ответа уладов и вот почему: гейс воспрещал уладам говорить прежде своего короля, а королю прежде друидов. Направился тогда Суалтайм к камню заложников в Эмайн Махе и в третий раз воскликнул:
— Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают!
— Кто похищает, уводит и убивает? — спросил тогда друид Катбад.
— Айлиль и Медб разоряют вас, — отвечал Суалтайм, — уводят ваших жен, юношей и сыновей, похищают стада, лошадей и скотину. Лишь один Кухулин смиряет и сдерживает войска четырех великих провинций Ирландии в проходах ы ущельях Конайлле Муиртемне. Не ставя г ему уже честных условий и не согласны ирландцы па бой-поедииок, а все не идет нему никто на помощь и выручку. Изранен уж юноша, кровь запеклась в его ранах. Обручи из молодого орешника поддерживают его плащ. С головы до пят не сыскать волоска на его теле, что прошел бы в иголку, ибо на кончике каждого запеклась капля алой крови, не считая левой руки, которой держит он щит, да и па пей уж трижды пятьдесят ран. Если тотчас не отомстите вы за него, уж никогда вам не сделать того до скончания времен.
— Достоин тот смерти и гибели, кто так говорит с королем, — молвил в ответ друид Катбад.
— Воистину так, — сказали улады.
Тогда в гневе и ярости угнел от них Суалтайм, ибо не услышал желанного ответа. И случилось так, что поднялся на дыбы Серый из Махи и поскакал прочь от Эмайн, а щит Суалтайма выскользнул из его рук и краем своим отрубил ему голову. Тогда повернула лошадь обратно к Эмайн, и на спине ее лежал щит с головой Суалтайма. Вновь молвила голова:
— Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о у Лады!