— Не прилетали доныне птицы на этот камень, — сказал Эрк, сын Кайрпре.
Потом ухватил Лугайд из-за спины волосы Кухулина и отрубил ему голову. Тогда выпал из руки Кухулина его меч и отсек Лугайду правую руку, так что свалилась она на землю. В отместку отсекли Кухулину правую руку. Потом ушли оттуда воины, унося с собой голову Кухулина и его руку.
Пришли они в Тару и там погребли голову и руку, завалив щит Кухулина землей доверху.
Так сказал Кенд Файлад, сын Аилиля:
Потом двинулось войско дальше на юг я подошло к реке Лафи. Сказал тут Лугайд своему вознице:
— Стал тяжел мне мой пояс. Хотелось бы мне выкупаться.
Отделился Лугайд от войска, которое пошло дальше, и выкупался. Вдруг заметил он между своих икр плывущую рыбу. Отдал ее Лугайд вознице на берег, а тот разжег огонь, чтобы изжарить ее.
Между тем, войско у ладов двигалось от Эмайн Махи на юг к горе Фуат, дабы собрать там дань. И был уговор между соперниками в подвигах, Коналом Кернахом и Кухулином, что кто бы из них ни умер первым, он будет отмщен другим. И говорил Кухулин, что если погибнет он первым, то должен быть отмщен немедля, и сам отомстит за Копала, лишь только прольется его кровь на землю.
Ехал Конал на своей колеснице впереди войска, как вдруг встретился ему Серый из Махи, что весь в крови бежал к Серому Озеру. Так сказал тогда Пенал Кернах:
— Если бежит он с хомутом к Серому озеру, значит пролилась кровь и разбита колесница. Пролилась кровь людей и лошадей вокруг правой руки Лугайда. Лугайд, сын Ку Рои, сына Дайре — вот кто убил моего названного брата Кухулина.
Потом двинулись вперед Конал Кернах и Серый из Махи и добрались до того места, где было сражение. Увидели они Кухулина подле камня, и тогда подошел к нему Серый из Махи и положил голову на его грудь.
Большая печаль Серому из Махи это тело, — сказал Конал.
После этого отошел Конал и поставил ногу на вал.
— Клянусь тем, чем клянется мой народ, — сказал он, — это вал великого воина.
— Воистину нарек ты его, — сказал друид, — отныне и до конца времен будет он называться Валом Великого Воина.
Потом отправился Конал дальше по следу войска. Лугайд же в то время купался.
— Погляди по сторонам, — сказал он своему вознице, — дабы никто не застал нас врасплох.
Посмотрел по сторонам возница и сказал:
— Едет к нам всадник, о Лугайд. Велика быстрота и поспешность, с которой он мчится. Кажется, будто все вороны Ирландии вьются над ним. Мнится мне, словно все поле перед ним устлано хлопьями снега.
— Не по душе мне тот воин, — ответил Лугайд, — ибо это сам Конал Кернах на Красной Росе. Не вороны вьются над ним — то летят комья земли из-под копыт его коня. Не снег устилает равнину — то хлопьями падает пена с морды его коня и с удил. Посмотри, какой дорогой он едет.
— Едет он к броду, — ответил возница, — той же дорогой, где шло наше войско.
— Пусть бы проехал он мимо, — сказал Лугайд, — ибо не по душе мне встреча с этим всадником.
Между тем, подъехал Конал Кернах к броду и, зайдя на его середину, посмотрел в сторону
— Запах лосося там, — сказал он.
Во второй раз посмотрел оп в сторону.
— Запах возницы там, — сказал он.
В третий раз посмотрел он в сторону.
— Запах короля там, — сказал он.
Потом подъехал Конал ближе и сказал:
— Приятна мне наша встреча и мило лицо должника, когда можно требовать уплаты долга. Долг за тобой, ибо ты убил моего товарища Кухулина. За этим-то долгом я пришел к тебе.
— Воистину несправедливо и недостойно мужа сделаешь ты, если не станешь сражаться со мною в Мунстере, — сказал Лугайд.
— Так тому и быть, но отправимся туда не по одной дороге, дабы не быть нам вместе и не разговаривать, — ответил Конал.
— Это не трудно сделать, — ответил Лугайд, — ибо поеду я через Белах Габруайн, Бе-лах Смехунь, Габур и Майрг Лаген до Маг Аргетрос.
Первым прибыл туда Лугайд, а за ним явился и Конал. Метнул Конал свое копье и попал в Лугайда, что стоял тогда упершись ногой в один из камней на Маг Аргетрос. Оттого и зовется с тех пор этот камень Камнем Лугайда.
Получив первую рану, ушел оттуда Лугайд и вскоре оказался у Ферта Лугайд близ Дройктиб Осайрге. Вот что говорили там воины:
— Хотелось бы мне, чтобы поступил ты по чести, — сказал Лугайд.
— Чего же ты хочешь? — спросил Конал.
— Должен ты биться одной рукой, ибо и у меня лишь одна рука, — сказал Лугайд.
— Я согласен на это, — сказал Конал.
Тогда привязали они одну руку Конала к его боку. Потом начали они биться и никто из них не мог одолеть врага от одной стражи дня до другой. Не по силам было Коналу победить Лугайда, и тогда взглянул он на своего коня, Красную Росу, что стоял неподалеку. И была у того коня песья голова, так что в сражении и схватке грыз он тела людей. Подскочил конь к Лугайду и вырвал у него кусок мяса из бока. так что все внутренности вывалились к его ногам.
— Горе мне, — вскричал Лугайд, — не по чести поступил ты, о Конал!
— Поручился я лишь за себя, — отвечал на это Конал, — а не за лошадей да скотину.
— Знаю я, что не уйдешь ты теперь без моей головы, — сказал Лугайд, — так же, как мы ушли с головой Кухулина. Пусть же теперь будет моя голова при твоей голове, мое королевство при твоем королевстве, а мое оружие при твоем оружии. Желаю я, чтобы теперь ты стал лучшим воином во всей Ирландии.
И тогда Конал Кернах отрубил ему голову. Потом двинулся он в путь, увозя голову, и догнал войско уладов у Ройре, что в лейнстерских землях. Там водрузил он голову на камень и так оставил ее. Потом пришли они в Грис. И спросил там Конал Кернах, взял ли кто-нибудь с собой голову.
— Мы не брали, — ответили все.
Так сказал тогда Конал Кернах:
— Клянусь тем, чем клянется мой народ, — это непростительное деяние.
Отсюда в пошло название Мидбине у Ройре.
Тогда снова двинулось войско туда, где осталась голова и увидели, что викто не взял ее, и не прошла она сквозь камень.
В ту неделю ве вступили улады с победой в Эмаин Маху. Лишь душа Кухулина явилась пятидесяти женщинам королевского рода, что были опечалены в день, когда выехал Кухулин иа битву. Увидели они Кухулина в воздухе над Эмайн Махой, стоящего на колеснице. Так пропел ом им:
— О, Эмаин, Эмавн, великая, великая своими землями!
„Собрались однажды улады на большую попойку в Эмайн Махе. Начали они спорить, кто из них совершил больше подвигов, Конал, Кухулин или Лоэгайре.
— Принесите мне, — сказал Конал, — мозг Мес Гетры, чтобы мог я рассказать вам о своем подвиге.
Был в то время у уладов обычай вынимать мозг из головы каждого мужа, убитого имя в поединке. Мозг этот смешивали потом с известью и делали из него крепкий шар, чтобы держать его в руках, когда заходили споры о превосходстве в воинской силе и доблести.