— Кроме меня, вам еще кто-нибудь говорил о землетрясении, Махакассапа?
— Да. Сегодня ночью в деревню приехал человек из Танги. Он привез бумагу. Раньше я не видел таких бумаг.
Мне хотелось напомнить, что появление ее — результат, в частности, моего скромного труда, но старик не дал мне такой возможности.
— Это вы узнали со своим начальником, слушая шорохи земли? — спросил он.
— Да.
Я подумал, что он удачно сказал — именно шорохи.
— Вы правы, — сказал старик. — Сегодня ночью беспокоились собаки и земляные крысы покинули свои норы. Так бывает перед землетрясением. Я пошлю человека к роднику — поглядеть, поднялась ли там вода. Вода в роднике всегда поднимается в день бедствия.
Старика ничем нельзя было удивить. У него был научный склад ума. Старик замолчал, ожидая, что я скажу.
— Землетрясение будет после полудня, — сказал я. — И очень сильное.
Старик кивнул.
— Люди в деревне предупреждены, — сказал он. — Они вынесут вещи на улицу.
— Может, лучше уйти отсюда в безопасное место?
— Нет. Сюда не достанут осыпи. Зато тебе лучше убрать свои приборы из сосновой рощи. Там опасно.
— Я обязательно это сделаю, — сказал я. — Еще есть время. А как вы?
— Я выйду на улицу. Не беспокойся, молодой человек.
Что ж, можно переходить к сути дела. Мне надо было повести разговор так, чтобы старик не удивился, что я вмешиваюсь не в свои дела.
— Лами, — начал я, — жила в вашем монастыре.
— Да, — сказал старик, не меняясь в лице, — ее покойный отец поручил ее мне.
— Покойный?
— Капитан Васунчок умер вчера. Ты не знал об этом?
— Нет. Он же чувствовал себя лучше. Лами мне говорила.
Старик не ответил.
— И Лами не знает об этом…
— Лами не знает об этом, — сказал старик. — Если ей не со-обшил князь Урао. Но я думаю, что князь Урао тоже не знал. Он украл ее, потому что думал, что капитан жив. Чтобы капитан его слушался.
Наступила пауза. Я прервал ее:
— Вчера солдаты из города и полицейские искали контрабандистов Па Пуо. Но не нашли их.
— Солдат вел староста деревни, — сказал старик. — Но князь Урао успел перенести груз в другую пещеру.
— Мой друг, который был там, сказал, что капитан Боро не очень хотел найти груз.
— Я знаю, староста тоже так думает. Но он не стал спорить с солдатами.
— Но там Лами…
— Я знаю, молодой человек, что ты выделяешь Лами среди других девушек. Но ты приехал сюда, чтобы делать свою работу. Твоя работа важная. У тебя есть свой начальник. Он разрешил тебе идти сюда?
— Нет, — сказал я. — Он ничего не знает.
— Тогда почему ты не сказал ему?
— Потому что он, как мой начальник, не должен был бы разрешить мне идти в горы.
— Ты сказал правду. Но не пострадает ли твое дело от того, что ты отправился в горы искать девушку?
— Нет, — сказал я. — Мы уже точно знаем, что землетрясение будет после полудня, и сейчас люди покидают Танги.
Вошел молодой послушник и поставил передо мной чашку чая. На блюдце лежала лепешка.
— А вы? — спросил я.
— Мне не надо, — ответил старик и улыбнулся.
Что же он скажет? Я отхлебнул чая. Чай был горячий и сладкий.
— Князь Урао оскорбил меня, — сказал старик. — Он оскорбил в моем лице всю сангху. Оскорбление наполнило меня печалью за участь князя. Он плохой человек и не сможет стать хорошим.
За окном, словно по сигналу, запели птицы.
— И потому, — закончил Махакассапа, — я беспокоюсь за Лами.
Я допил чай и поставил чашку на блюдце.
— Ты хочешь пойти в горы?
Как будто не было предыдущего разговора.
— Да. Но вряд ли я буду полезен Лами без вашей помощи.
— Ты поступил разумно. Сейчас придет староста деревни. Я жду его. Староста знает, где Па Пуо.
— Если будет землетрясение, опасно оставаться в пещере. Надо, чтобы Лами ушла оттуда как можно скорей, — сказал я.
К тому времени, когда мы заперли визжавшего, перепуганного Матура в комендатуре, сдали медикам обожженного сторожа, расставили посты у механических мастерских, лесопилки и в других важных точках города, чтобы грустные события не повторялись, ночь уже перешла через экватор. Город немного притих. Я доплелся до кабинета и, не раздеваясь, прилег на диван. Я лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к тому, что происходит на улице, и не спал. Наконец я решил подняться и узнать у связистов, что нового сообщил мне Лигон. Но подняться с дивана не было сил, и я продолжал лежать в тяжелом полусне, стараясь перечислять дела на завтра, чтобы ничего не забыть.