— Людей, — повторил я. — Людей. При чем здесь моя фабрика? Пускай все люди спешат домой, чтобы позаботиться о своих близких. Зачем вы их отрываете от семей?
Я в самом деле был возмущен небрежением управляющего к нуждам рядовых тружеников.
Я сделал над собой усилие и закончил спокойно:
— Я благодарю всех, кто не пожалел времени, чтобы помочь своему хозяину, и я не забуду ваших стараний. Можете идти по домам.
Никто не двинулся с места.
— В чем дело? — спросил я управляющего.
Из толпы выдвинулся человек в рваных джинсах и повязке на голове. В руке у него был разводной ключ.
— Не беспокойтесь, хозяин, — сказал он. — Тем, кто спасает оборудование, с самого утра будут поданы грузовики. Детишек уже отправили, а добра у нас немного.
— Нам потом обещали дома построить! — крикнул кто-то из толпы. — Новые дома.
— А за сверхурочные хозяин заплатит?
Это было уже открытой провокацией. Этих наивных людей водят за нос.
— За что платить? За то, что вы фабрику разрушили?
— Но ведь завтра землетрясение, — подсказал мне растерянно управляющий, словно я забыл об этом.
— Вас обманули, — сказал я так, чтобы все слышали. — Все это обман, чтобы нас разорить и погубить! Военные хотят поселить здесь людей из Лигона. У них тесно, они давно хотят захватить наши горы.
— А ты сам, хозяин, разве не из Лигона? — крикнул кто-то, и в толпе захихикали.
Но я не сдавался.
— Вот вас выселят из Танги, а обратно не пустят.
— Если так, то зачем им фабрику разбирать? — спросил идиот-управляющий.
— Вы его не слушайте, — сказал, обернувшись к остальным, человек с разводным ключом. — Мы его не знаем. А то завтра тряхнет — и нет фабрики. И все мы без работы.
— Я ваш хозяин, это моя собственность. Я призываю вас разойтись. Тех, кто не подчинится, увольняю.
Толпа растерянно молчала. Чаша весов колебалась. Но опять вмешался мой основной оппонент:
— Им лучше, чтобы все погибло, только бы не досталось правительству. А нам что на хозяина работать, что на правительство. Правительство даже будет больше платить. Это я вам точно говорю.
Толпа зашумела одобрительно, и я понял, что мое дело проиграно. Мне было ясно, что за этим скрывается жестокая и коварная рука майора Тильви.
— Господин хозяин, — шептал мне на ухо управляющий, — лучше уйдите отсюда. Люди злые, они могут вас обидеть. Они боятся остаться без работы. Уйдите.
— Нет, — произнес я твердо. — Я забочусь об интересах рабочих. Их обманывают. В этот момент их семьи гонят в горы, а они, наивные, разбирают машины, чтобы военным было легче увезти их в Лигон.
— Гони его! — крикнул кто-то. Но более осторожные прислушивались к моим словам. Другой голос возразил:
— Надо проверить. Какой смысл хозяину свою фабрику губить? Может, он знает что-то.
К сожалению, решение, к которому пришли эти люди, оказалось совершенно неприемлемым для меня. Какая-то горячая голова предложила послать одного из них в комендатуру, узнать, как там дела, заглянуть по домам. А меня, пока суть да дело, запереть на складе.
Я сопротивлялся как тигр. Но эти темные озлобленные люди, столь далекие от понятий законности и порядка, сволокли меня к темному складу, и я услышал, как звякнул засов. Лишь зарешеченное окошко связывало меня с миром. И меня охватил ужас. Я почувствовал себя погребенным заживо. Меня не успокоил даже шепот управляющего, который вскоре подошел к окошку и сказал:
— Я вас, как только станет потемнее, выпущу.
Он не понимал, что мне не к кому бежать, некого молить о помощи. Снаружи слышались голоса, крики, и я на всякий случай удалился в дальний угол склада и спрятался там, ибо опасался, что, вернувшись, посланец принесет приказ перевести меня в тюрьму. Я слышал, как он вернулся и как возбужденно переговаривались рабочие. Потом они вновь принялись за разрушение фабрики, забыв обо мне. Лишь через час до меня случайно донеслись слова:
— А что с хозяином делать?
И ответ:
— Пускай сидит, отдыхает.
И взрыв хамского хохота.
Когда управляющий, не нарушив своего слова, открыл засов и выпустил меня, было уже за полночь… Последние рабочие, завершая уничтожение фабрики, возились у разобранного цеха, закрывая станки дерюгой. Управляющий вывел меня задами на пустырь и прошептал:
— Простите, хозяин, что так вышло… Простите, хозяин…
Вечером я побывал в доме у русских и говорил с советником Вспольным. Военный фельдшер так обработал его йодом и зеленкой, что он стал похож на воина племени Урао, вышедшего на тропу войны.