- Сначала выдали себя за придурка, а теперь притворяетесь здоровым? картавит лысый черт, лыбясь.
- Дело идет на поправку, - делаю я осторожное заявление.
Но он не верит в мое выздоровление, как прежде не верил в симуляцию:
- Знаете, как это называется у нас в отечестве? И рыбку съесть, и на х... сесть. Попали-то вы к нам нормальным, я в этом уверен, несмотря на заключение комиссии, но с тех пор... - И разводит руками. - В любом случае вы представляете опасность для общества, вас необходимо изолировать.
У, как заговорил, падла! Руки чешутся, но сдерживаюсь, помня о медбрате Вове.
У моего соседа жид задерживается дольше да и относится куда как лучше. Мужики, заметил, вообще сочувствуют убийцам на почве ревности. Неверный в корне подход: симпатии и антипатии к убийце должны распределяться в зависимости от качеств жертвы. Убийца комара и убийца слона - одно и то же? А теперь сравните говнюка Никиту с праведницей Леной. Так кому надо больше сочувствовать - мне или Саше? Тем более каково здоровому среди придурков?
А кто в наше время не помешан? Каждый по-своему. У всех свои пунктики, причуды,закидоны и заскоки. Безумие как норма, а изолировать в спецзаведения предлагаю нормальных, если таковые отыщутся. Днем с огнем! Взять хоть любовь, а вокруг нее крутится все на свете: основа основ, фундамент мировых цивилизаций, архимедов рычаг. Любовь - как рак, а культура - его метастазы. Естественно, говорю только о мужиках, потому что бабам невдомек, что это такое. Неспособные на любовное безумство, они не участвуют и в создании цивилизаций и религий, которые взошли на нем, как на дрожжах, будучи его оформлением либо сублимацией. А вот прямые его выражения: ревность, самоуничижение, садомазохизм, чувство ложной вины, комплекс преступления и наказания, агалматофилия, некрофильство да хоть сами наши телодвижения, ужимки и вопли во время полового акта - разве это не любовный идиотизм! Что она с нами творит, какие коленца выкидывает, какие экстраваганзы демонстрирует! Вот я и предлагаю: шизанутых - на волю, а безжеланных импотентов - в психушки!
О чем-то бишь я? Вот и память уже дает осечки. К сожалению, время движется не в том направлении, куда следовало бы. Предпочел бы повернуть его вектор в обратную сторону - в молодость, юность, детство, пусть даже в бессловесное, бессмысленное, слюнявое и сопливое младенчество. От беззубого старика к беззубому беби, жующему собственную какашку. Вплоть до материнского лона: мама, роди меня обратно! А закончить и вовсе сперматозоидом. Пусть там смерть, а не впереди.
После осмотра Саша сообщает, что док настроен оптимистически и надеется скоро выписать его из больницы. От обиды у меня аж глаза застилает. - Но ты же сон с явью путаешь! - кричу я. - Я всегда их путал, - спокойно заявляет придурок. - С детства. У меня есть даже стихотворение на этот сюжет.
- К черту стихотворение! Ты же Лену собственноручно придушил, а теперь живой объявляешь.
Поддел его наконец. Мрачнеет, в глазах слезы.
- Невыносимо думать, что ее больше нет. Нигде! Миллиарды людей, а ее нет. Как же так? И все из-за меня. Если б я только знал! Ему бы уже полтора годика сейчас... Нет, где-то она должна быть. Она есть. Точно знаю. Как же я без нее...
Жаль, конечно, придурка, но себя жальче:
- Вот именно! Один-одинешенек у себя в квартире. А здесь, что ни говори, общество.
- Почему один? А Галя?
-Галя?
Вроде дурачок, а какой предусмотрительный! А если в самом деле не он, а я - ку-ку? Или это я уже здесь повредился в уме? Или его выпущают как тихого помешанного, от которого окружающим никакого вреда? В любом случае он выйдет на волю, а мне здесь отсвечивать до могилы наедине с медбратом Вовой! Да еще взамен Саши подселят какого-нибудь психа вроде меня. Перспектива, скажу вам.
- Мы с Галей будем тебя навещать, - утешает меня мой пока-что-сосед.
Медбрат Вова тем временем наглеет на глазах и подваливает ко мне все чаще. Я б ему, может, и дал - почему не попробовать? Пусть не семь лет, как Тиресий, но хоть несколько минут почувствовать себя бабой - однако по доброй воле, по моему хотению, а он признает только силой, иначе ему не в радость. "Ну и житуха пошла! - жалилась мне днями эта гигантская амеба. - Бабу ни соблазнить, ни изнасиловать - отдается, не дожидаясь, пока у тебя на нее встанет. Иное дело с мужиком - повозишься прежде, чем палку ему всунешь..." И, глянув на меня, плотоядно облизнулся. На регулярной встрече с американским консулом сообщил об измывательствах и поползновениях Вовы, в нарушение прав помешанного человека. Тот обещал поднять вопрос в госдепартаменте. Да что толку - войны из-за меня американский президент не объявит, а медбрат Вова подступает все теснее.
А где-то плещет эгейская волна, воздух звенит от цикад, неистовствуютмаки, ползают древние черепахи и саламандры, солнце, вино, мед и прочее обалденное ретро, а здесь овчинка неба сквозь зарешеченное окно да медбрат Вова во всей красе и силе. Шальная мысль: чтоб не быть изнасилованным, не лучше ль самому отдаться, но, чтоб его ублажить, притворюсь, что сопротивляюсь? Заодно силами померимся.
О Господи! Полная безнадега.
Кранты.
Вот я и спрашиваю:
- За что?
Нью-Йорк. Январь - июль 1996