— Как… пожалуйста, не трогай ее. Я тебя умоляю, она маленькая девочка. Она даже не знает об Иване... Пожалуйста.
Заехав в гараж, я останавливаюсь и смотрю ей прямо в глаза.
— Не беспокойся о ней. Твоя дочь будет здесь через час или около того, и она в максимальной безопасности. От нас и от Ивана. Как и ты.
Выйдя из машины, подхожу к ее двери и открываю. Придерживая Эми за руку, я долго стою перед ней.
Она маленькая по сравнению со мной, совсем крошечная. Где-то внутри себя я чувствую странное желание крепко обнять ее. Хочу прошептать ей слова утешения, но это дерьмо не сработает. Она должна знать правду о том, что происходит.
Если бы она не была такой чертовски воздушной и красивой, я бы просто засунул ее в шкаф и забыл бы о ней на пару недель.
Сунув руку в карман, я вытаскиваю из него складной нож, открываю его перед ней, и она тихонько ахает.
Приподняв ее руки, разрезаю пластиковую стяжку.
Взяв с собой обрезки стяжки, закидываю Эми себе на плечо и уношу, как какой-то гребаный пещерный человек.
Бл*ть, даже не могу этого объяснить, но я хочу владеть этой женщиной. Я хочу отнести ее к себе в кровать, пометить и трахать до тех пор, пока она не забудет, что когда-либо слышала имя Ивана.
И я запросто могу это сделать, если не возьму себя в руки.
— У тебя новая реальность, Эми. Ты можешь выйти из этого дома в любое время, забрав с собой свою дочь, — говорю я, открывая дверь, соединяющую гараж с домом.
Зайдя на кухню, бросаю обрезки стяжки в мусорное ведро, а затем подхожу к холодильнику за чем-нибудь холодным и желательно алкогольным.
— Что… Что ты имеешь ввиду?
Не глядя на нее, потому что тогда мне нужны были бы ее губы, я говорю:
— Именно то, что и сказал. Ты можешь выйти за эту дверь прямо сейчас. Я тебя здесь не держу.
Очевидно, она мне не верит, когда спрашивает:
— В чем подвох?
— Продолжительность твоей жизни будет равняться пяти часам. Русские скоро начнут искать тебя. Им не нравится, когда пропадает один из их богатых мальчиков. Они найдут тебя и зададут вопросы, на которые у тебя нет ответов. Когда ты не сможешь сказать им то, что они хотят знать, они от тебя избавятся. Если повезет, тебя пристрелят, как старую лошадь, но более чем вероятно, что они продадут тебя в рабство.
Она очень тихо вздыхает и спрашивает:
— Или?
Поворачиваясь к ней, я протягиваю ей бутылку пива.
— Ты и Эбигейл останетесь здесь со мной. Под моей защитой.
Она качает головой, глядя на пиво. Я пожимаю плечами и ставлю его обратно в холодильник. Закрыв дверцу, открываю свою бутылку и ставлю ее на стойку, чтобы снять пиджак.
— Что, как твоя сексуальная рабыня?
Рыча, я говорю:
— Я не использую женщин так. Я уже говорил это, и ненавижу повторяться.
— Что произойдет, если твой босс Люцифер больше не захочет, чтобы мы здесь оставались?
— Ты будешь моей, так что этого не произойдет.
Возмущенно посмотрев на меня, она с жаром отвечает:
— Я никому не принадлежу!
— Посмотрим, — говорю я, выходя из кухни, а затем кричу через плечо: — На твоем месте я бы не стал идти к тете. Это первое место, которое кто-то может проверить.
Глава 5
Человек из тени, которого Люцифер назвал Эндрю, входит в гостиную, садится на диван и включает телевизор, как будто это самая нормальная вещь в мире. Он поднимает ноги на кофейный столик и откидывается назад, делая большой глоток пива.
Из кухни я с тревогой наблюдаю, как он берет пульт и начинает переключать каналы.
Тряхнув головой, пытаюсь ее прояснить.
Я вошла в Сумеречную Зону… Это единственное, что имеет смысл. (Прим.: Сумеречная Зона – американский телесериал 1959 года, в сериале преобладает научная фантастика и паранормальные явления. Фраза «сумеречная зона», вдохновленная сериалом, используется для описания сюрреалистических переживаний).
Час назад с этим человеком я находилась на темном грязном складе, и моя жизнь была в опасности. Теперь мы здесь, в этом совершенно нормальном доме, и он пьет пиво, смотря спортивный канал.
Я даже не знаю, как начать справляться с этим.
Я могла бы попытаться сбежать. Глядя в сторону двери, это мысль кажется чертовски соблазнительной. Моя рука жаждет дотянуться до ручки, мои пальцы болят, чтобы повернуть ее и оказаться на свободе.
И он даже не помешает мне сделать это.
Но тогда его предыдущее предупреждение становится гораздо более реальным.
Несомненно, он не будет мешать мне уйти, потому что был предельно честен.
Я буду покойницей, если выйду за эту дверь. А здесь с ним я в ловушке.