Я чувствую тепло ее киски через свои джинсы, и едва сдерживаю свое желание взять ее прямо здесь, прямо сейчас.
Две вещи не дают мне расстегнуть молнию на штанах и погрузиться глубоко в ее тугую киску – хихиканье позади меня маленькой принцессы и внезапный звонок моего телефона.
Отрываясь от губ Эми, я рычу.
— Черт.
Обернувшись, я смотрю на смеющуюся Эбигейл.
— Я доберусь до тебя, маленькая принцесса!
— Мамочка сказала, что ты не ее парень, но это так! Ты – ее парень!
— О, Боже… — слышу я позади себя бормотание Эми.
Вытаскивая телефон из кармана, я смотрю на экран.
Бл*ть.
Нажав кнопку соединения, я снова смотрю на Эми.
— Прости, детка, я мигом.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты сейчас не меня назвал деткой, Эндрю, — тихо говорит Люцифер.
— Нет, сэр, кое-кого другого, — говорю я.
— Хорошо. Хотя, если ты называешь так юную леди, о которой я вчера поручил тебе позаботиться… — он замолкает, и, хоть убей, я не могу понять его интонацию.
Потому что сейчас нахожусь в чужих водах. Я никогда раньше не был в таком положении, и действительно не знаю, как он собирается воспринять мое утверждение о том, что Эми принадлежит мне.
Честность с Люцифером всегда является лучшим способом пережить это.
— Да, сэр, так и есть.
Наступает очень долгая, беременная пауза. Почти две минуты тишины. Ни дыхания, ни бормотания, ничего. Я порываюсь что-нибудь сказать, но заставляю себя молчать.
Все, что я сейчас скажу, будет звучать как оправдание.
Я смотрю на Эми и вижу, она знает, с кем я говорю. Ее тело напряжено, а разрумянившаяся было кожа стала мертвенно-бледной.
Убрав телефон ото рта, я хватаю ее за шею и, прижав губы к ее уху, тихонько шепчу:
— Моя.
Она дважды переводит взгляд с меня на телефон, а затем тихо спрыгивает со стойки.
— Я собираюсь немного поиграть с Эбигейл. Дам тебе немного уединения.
Кивнув головой, я жду, когда Люцифер наконец заговорит.
— Ты знаешь, что я мог бы обойтись без таких осложнений, без таких головных болей.
Смеясь, я говорю:
— Люцифер, жизнь без таких вещей тебе будет неинтересна. Тебе станет скучно.
— Насколько это серьезно, Эндрю?
— Насколько серьезен был ты? — мне не нужно называть имя Лили, он знает, о чем я говорю.
— Очень хорошо. Но нам нужно будет как-нибудь поговорить о твоем выборе времени.
— Возможно… Я ничего не могу с этим поделать.
— Наверное, — вздыхает он. — Так вот почему, когда я позвонил Джонатану, чтобы получить отчет о его последней поездке, то узнал, что они с Питером уже выполняют для тебя работу?
— Да, моим девочкам нужны их личные вещи и панда Молли.
— Кто такая панда Молли?
— Игрушечный медведь панда Эбигейл.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты сфотографируешь Джонатана, держащего ее?
— Как будто я смогу остановить себя.
— Звучит отлично. Надеюсь, он будет выполнять эту простую работу. Русские уже должны узнать о том, что случилось с Иваном, но я не хочу оставлять гигантскую визитную карточку.
— Это должна быть быстрая работа. Думаю, это также даст нам шанс узнать, кто наблюдает за ее домом и как далеко они хотят зайти. Сейчас они должны быть осторожны, они не могут продолжать явно защищать Ивана. На самом деле ничего не известно, кроме того, что Иван был похищен, и зачем им обвинять в этом нас? Мы же их друзья, верно?
— Звучит хорошо, держи меня в курсе.
— Сделаю.
— Тебе нужно что-нибудь, чтобы им было удобнее?
— Нет, думаю, что сейчас у нас все в порядке. Я собираюсь отвезти их завтра в магазин за одеждой и игрушками. Хочу, чтобы они чувствовали себя как дома.
— Хм. Почему бы тебе не прийти завтра вечером со своими девочками к нам в комплекс на ужин? Мы можем поговорить, пока жены узнают друг друга.
Ну, блин. Похоже, нас с Эми только что поженил сам дьявол.
Бл*ть, я только что обзавелся готовой семьей? Думаю, да. Не то чтобы я еще не претендовал на то, что она моя… это просто делает все реальным.
— Да сэр. Увидимся там.
Завершив разговор, кладу телефон на стойку. Все прошло даже лучше, чем я мог надеяться.
Направившись к гостиной, иду искать свою принцессу и женщину, которая теперь моя.
Глава 8
Боже, помоги мне, я не знаю, как мне вытащить нас с Эбигейл из этой передряги. Я не знаю, как мне вытащить нас от этого сумасшедшего...
Особенно сейчас, когда Эндрю назвал меня своей.