Я должна положить этому конец. Должна найти способ заставить его понять… прежде чем он расстегнет штаны.
— Пожалуйста, — тихо умоляю я, немного ненавидя себя за это. — Пожалуйста, не делай этого.
Дотянувшись до нижней пуговицы рубашки, мужчина останавливается.
— Чего не делать?
Я должна отвести взгляд. Должна сделать глубокий вдох, прежде чем ответить ему.
— Того, что ты делаешь со мной. Это неправильно.
Он так неподвижен, что на мгновение я надеюсь, что добралась до него, но потом я снова перевожу на него взгляд, замечая движение.
Он сбрасывает рубашку с плеч.
— Что я с тобой делаю, Эми?
Я изо всех сил стараюсь не сводить глаз с его лица. Я не буду смотреть вниз. Я отказываюсь восхищаться всеми этими рельефными мышцами, которые он скрывал под хрустящей белой тканью.
Я так долго, так пристально смотрю в его лицо, что забываю ему ответить.
— Что я с тобой делаю? — повторяет он, требуя ответа.
— Ты сбиваешь меня с толку, — честно отвечаю я.
Он усмехается, похоже, довольный моим признанием.
— Я ценю твою защиту, — объясняю я дальше. — Правда. Но ты не можешь удерживать меня... нас...
— Не могу? — ставит он под сомнение мои слова, его улыбка исчезает. Он снова выглядит злым.
Мое горло сжимается от выражения его лица, и я качаю головой.
Его голос резкий, когда он спрашивает:
— Кто меня остановит?
Сначала я с трудом могу ответить. Закон? Нет, я не настолько наивна или глупа. Моя семья? Все, кто у меня есть, это тетя, но я не хочу, чтобы она была в этом замешана. Она пожилая и, наверное, будет просто ожидать, что власти с этим справятся. Отец Эбигейл? Его никогда ничего не заботило.
— Кто меня остановит, Эми? — повторяет он, требуя ответа.
Сколько себя помню, я всегда была одна, и все всегда было на мне. Оплачивать все счета, быть для Эбигейл одновременно матерью и отцом. Я всегда брала на себя все бремя, и этот раз не стал исключением. У меня нет никого, кроме меня самой.
Поднимая подбородок, я говорю:
— Я сделаю это.
Конечно, он находит мой ответ забавным. Зацепившись пальцами за пояс брюк, он запрокидывает голову и смеется.
Наполняясь праведным негодованием, я прижимаюсь к изголовью кровати.
— Я сделаю это, — сердито повторяю я.
Гнев – это хорошо. Гнев заглушает страх. Я разжигаю огонь. Я принимаю это.
— Ты не можешь удерживать нас.
— Могу, — парирует он и быстро расстегивает брюки.
Откинув голову назад, закрываю глаза, когда его брюки начинают скользить вниз. При нормальных обстоятельствах, когда я была бы одета, а он был бы без штанов, это дало бы мне преимущество… но не в этом случае.
Кровать проседает, и я начинаю паниковать. Он собирается прикоснуться ко мне, и я просто знаю, что мне это понравится. И снова мое тело предаст меня, заставляя меня хотеть того, чего я не должна хотеть.
— Зачем тебе кто-то, кто тебя не хочет? — набрасываюсь я на него в надежде оттолкнуть. — Разве ты не можешь получить женщину, не прибегая к этому?
Мне не нужно открывать глаза, чтобы узнать его реакцию. Я чувствую ее. Я ее ощущаю. И даже пробую ее на вкус. Но я зашла слишком далеко, чтобы вернуться.
Я не могу позволить ему прикоснуться ко мне. Не могу позволить ему сделать меня беременной.
— Тебе всегда приходится применять силу или…
Меня хватают за лодыжки и дергают вниз, прежде чем я успеваю закончить. Его губы накрывают мой рот, заглатывая крик, срывающийся с моих губ.
Я толкаю его. Упираюсь в его плечи, а затем стучу по груди.
Он ни на сантиметр не сдвигается. Во всяком случае, моя борьба, кажется, только подстегивает его, усиливая пыл его поцелуя.
Его язык яростно хлещет мой, пытаясь заставить меня подчиниться.
Я пытаюсь поднять колени, стремясь попасть по его гигантскому члену. Почувствовав опасность, он неожиданно сдвигается, уворачиваясь. Его массивные бедра скользят по моим ногам, придавливая меня. Прижимая меня к кровати.
Я чувствую, как слезы разочарования застилают мои глаза, поскольку секунды идут, и мои руки начинают уставать от ударов по нему. Мои суставы в синяках, и все эти усилия, все это насилие ничего не изменило.
Его поцелуй начинает смягчаться, как будто он пытается меня успокоить. Я борюсь с ним, бью его до тех пор, пока мои руки не устают.
Тогда я просто останавливаюсь, отступая. Зачем продолжать бороться? Он больше. Сильнее.
Злее.
Все это пустая трата энергии. Совершенно бесполезная.