Он улыбается и гладит сына по голове.
Когда они склоняются друг к другу, глядя на своего спящего ребенка, момент такой сладкий, такой нежный, что моя грудь сжимается, и я испытываю сбивающую меня с толку зависть.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что я хочу того же, что есть у них.
Я хочу любви, и хочу нежности.
Как только осознание этого доходит до меня, я резко отворачиваюсь, чувствуя себя непрошеным гостем, подглядывающим за интимным моментом.
Сначала выпрямляется Люцифер, а затем Лили неохотно передает Дэвида Мэри.
— Сладких снов, малыш, — ласково шепчет она, когда Мэри снова заворачивает его и выносит из комнаты.
— Идем ужинать? — спрашивает Люцифер, когда Мэри уходит, и я, наконец, замечаю темную тень, скрывающуюся в дверном проеме.
Как долго он там стоит? Он был там все время?
Глаза Эндрю впились в меня темным пламенем.
— Я голоден, — усмехается он.
А у меня внезапно пропал аппетит.
Глава 13
Ужин проходит для меня мучительно, хотя все остальные, кажется, довольны. Лили изо всех сил пытается удержать меня в разговоре, происходящем за столом, но между Люцифером, сидящим напротив меня, и Эндрю прямо рядом со мной, требуется вся моя концентрация, чтобы просто проглотить еду.
И я должна есть, сейчас все этого от меня ждут. Эндрю сообщил всем ошеломляющую новость, сказав, что я жду ребенка.
Я не знаю, что с ним, черт возьми, не так.
Знаю, что он хочет, чтобы я забеременела, но довольно-таки рано говорить об этом. Я все время говорю себе, что он будет чертовски растерян, когда выяснится, что я не беременна. Но у меня такое дурацкое ощущение, что он вовсе не будет растерян. Что он человек, который привык получать то, что хочет, и одной его воли будет достаточно, чтобы накачать мой живот.
Знаю, знаю, теперь я та, кто кажется сумасшедшей, но вся эта ситуация чертовски напрягает меня. Все вокруг меня, собравшиеся за столом, так счастливы, словно одна большая семья.
И я чувствую себя здесь посторонней.
Меня окружают убийцы, похитители и прелюбодеи, и все же мне интересно, стоит ли мне больше стараться вписаться в их круг.
Однако когда действительно задумываюсь об этом, особенно когда все они так вежливы и внимательны ко мне, то задаюсь вопросом, кто я такая, чтобы судить?
Я не знаю наверняка, что Люцифер, Эндрю или кто-либо из других мужчин, сидящих за этим столом, убийцы.
Это просто внутреннее ощущение.
Конечно, они схватили нас с Иваном, но я все еще жива, не так ли?
И это не значит, что я полностью свободна от греха. Господь знает, что я совершала свои собственные ошибки.
Которых очень и очень много.
— Наша принцесса выглядит усталой, — шепчет Эндрю рядом со мной, и это слово «наша» бьет по моим нервам.
Я могу понять, почему он притязает на меня, это использование из-за моего тела, но не понимаю, почему он притязает на мою дочь… если только он действительно серьезно относится к тому, чтобы мы принадлежали ему.
Я смотрю на Эбигейл, и она действительно клюет носом над своей тарелкой, вяло держа ложку.
— Ты тоже выглядишь усталой, — бормочет он, нежно беря меня за подбородок и поворачивая к себе лицом. — Готова поехать домой?
Я смотрю в его темные глаза, ища в них зло, запятнавшее его душу, но все, что я вижу – это тепло и беспокойство.
Его большой палец гладит меня по щеке, а его прикосновения такие теплые, такие приятные, что моя кожа покрывается мурашками.
— Да, — отвечаю я слабым голосом, чуть громче шепота.
Его губы изгибаются в улыбке, и, черт возьми, эта улыбка вызывает во мне бабочек.
Бабочек, порхающих в моей сердцевине.
Я отворачиваюсь, желая знать, как разрушить его власть надо мной. В моем сознании я могу тысячу раз его ненавидеть, но когда он касается меня, вся эта ненависть вылетает в окно.
Эндрю берет меня за руку, и мы встаем. Затем прощаемся, и Лили заставляет меня пообещать навестить ее в течение недели. Поговорив с Люцифером, Эндрю берет Эбигейл на руки, и мы направляемся к машине.
Эбигейл совсем не шевелится. Она так устала, что, уткнувшись носом в грудь Эндрю, цепляется за него, а потом только тихонько сопит, когда мы выходим.
Поездка тихая, почти мирная. Я смотрю в окно, в ночь. Мимо проносятся огни города – белые, желтые, синие, красные.
Приятно просто находиться на улице, снова быть открытой для возможностей.
Эндрю рядом со мной молчит и излучает напряжение. Я смотрю на него, и на долю секунды наши взгляды встречаются. Сильнейший толчок пронизывает меня, как будто удар молнии.