– Хотелось бы верить, монсеньор Мальоне, – после некоторых раздумий произнес папа, – но я опасаюсь, что все это миролюбие господина Сталина однажды закончится – причем случится это ровно в тот момент, когда Гитлер будет окончательно побежден и Европа безвозвратно падет в объятия коммунизма.
Государственный секретарь Ватикана на некоторое время задумался, а потом решительно произнес:
– Ваше Святейшество, как вы уже знаете, несколько дней назад в Рим вернулся наш посланец, которого мы еще в прошлом году посылали в Москву кружным путем, через Турцию и Персию. Так вот, он привез не только завизированный господином Сталиным проект конкордата с Советской Россией, но и письмо от советников советского вождя, которых еще называют «старшими братьями». Наш посланец лично встречался с несколькими из них и в ходе весьма познавательной беседы сделал прелюбопытнейшие наблюдения…
Услышав эти слова, Папа перестал перебирать четки. Он медленно поднял голову и вперил в кардинала Мальоне холодный немигающий взгляд очковой змеи. Это означало, что он весьма взволнован тем, что только что услышал. Взволнован – и крайне заинтересован.
– А вот с этого момента, монсеньор Мальоне, – медленно сказал он, – я хотел бы услышать все возможные подробности этой истории… Доныне большевики предпочитали так тщательно скрывать своих зловещих покровителей, что, несмотря на множественные материальные свидетельства их существования, можно было подумать, что они не более чем миф.
– Увы и ах, ваше Святейшество, – сказал кардинал, – «старшие братья» русских большевиков – реальность. Они существуют и действуют не только в ближайшем окружении господина Сталина, но и во множестве других мест – что и неудивительно, ведь в наш мир с их ужасной прародины попало несколько тысяч их современников. «Старшим братом» является генерал Бережной, научивший своих местных коллег вспарывать танками немецкий фронт, будто бритвой перьевую перину. «Старшим братом» является адмирал Ларионов, командующий русским Черноморским флотом, сменивший тряпку и увальня Октябрьского и теперь шагающий от победы к победе. Следующий шаг, как я понимаю, ему предстоит совершить в Италии. В противном случае непонятно, зачем подчиненный ему флот, включая значительную десантную флотилию, сконцентрирован в черногорском порту Бар, прямо напротив нашей Апулии. Так что, скорее всего, пройдет совсем немного времени – и вы сможете познакомиться с ним лично, ибо он наверняка пожелает посетить Вечный Город. «Старшими братьями» были и те люди, что играючи выкрали британского короля Георга прямо из-под носа германской агентуры и благополучно доставили его в Россию. Команды кораблей под Андреевским флагом, которые год и три месяца назад внезапно объявились в Черном море, тоже все поголовно состоят из «Старших братьев» низшего ранга…
– Я вас понял, монсеньор Мальоне, – кивнул Папа; легкая тень проскользнула по его лицу. – А теперь, если «Старшие братья» русских и в самом деле существуют, давайте мне их послание. – Он протянул к кардиналу раскрытую ладонь.
– Разумеется, ваше Святейшество, – ответил то, подавая большой белый конверт, извлеченный из кожаного бювара, – впрочем, если вы пожелаете, то брат Феликс из ордена иезуитов, выполнявший в Москве ваше поручение, находится тут поблизости, в приемной, и в любой момент готов дать пояснения.
– Позже, монсеньор Мальоне, позже, – отмахнулся Папа, разворачивая письмо и приступая к чтению.
Все время, пока Пий Двенадцатый, шевеля губами, читал послание тех, что по воле Господа пришли в этот мир извне, в комнате стояла гнетущая тишина. Слышен был лишь треск огня в камине да отдаленное завывание ветра за стенами Апостольского дворца. Закончив чтение, Папа аккуратно сложил послание. На лице его по-прежнему не было заметно никаких оттенков эмоций, лишь черты его как будто стали резче и грубее. Затем он погрузился в молитву, испрашивая совета у Вышних сил… Но Небеса молчали. Единственный совет, который Папа услышал после своей жаркой молитвы, звучал как «Поступай по совести». Его Святейшество – наверное, впервые в жизни – был растерян. Он испытывал ужасный раздрай в сознании. Ведь до самого последнего времени Пий Двенадцатый считал большевиков и евреев даже большими врагами Римской Католической Церкви, чем нацистов. Именно поэтому он, даже не поддерживая Гитлера, закрывал глаза на деятельность нацистов. Когда в Германии жгли книги, отправляли в концлагеря евреев, коммунистов и социал-демократов, Римская католическая церковь молчала. Молчала она и тогда, когда по улицам немецких городов, напоминая о темных языческих временах, с гулким топотом маршировали в факельных шествиях штурмовики и члены СС, а маленький человечек со смешными усиками изрыгал с высоких трибун речи, полные ненависти ко всем, кого официальная нацистская идеология не причисляла к стопроцентным арийцам. Осознание всего содеянного и тревога за будущее пришли к Папе только тогда, когда Гитлер запретил христианство и провозгласил в Германии культ Сатаны. Но со стороны понтифика это было уже размахивание кулаками после драки, отчаянное и бессмысленное.