— Каждый развлекает дев на свой манер: ты ее потискиваешь во время танцев, а я пока клюю ей мозг. Посмотрим, чей метод соблазнения эффективнее…
— А ты все-таки нацелен на ее стати? Я было решил, что она не в твоем вкусе…
— Почему мужчины изменяют своим красавицам женам? Нас прельщает новизна женских форм, запахов, голосов, реакций на наши знаки внимания и много чего еще, что трудно высказать, но легко понять подуставшему от рутинной семейной жизни мужчине.
— Еще я подумал, что ты стушевался перед ее княжеским титулом…
— Есть такой момент. Статусная птичка должна сама сунуться в медовую ловушку, о которой ей в моем положении можно только терпеливо напоминать.
— До чего же ты коварный тип, Макс Городецкий. Или прикажешь тебя повсюду называть Голицыным?
— Упаси бог. Информация о моем родстве уже ушла в свет, этого достаточно. А откровенно примазываться к аристократическому роду — сам понимаешь, моветон.
В Ридерберге все было готово к гонкам: трассы размечены, трек обнесен веревками, судьи и их помощники терпеливо объясняли гонщикам их права и обязанности. Население поселка все было рассредоточено по козырным местам наблюдения, но было готово за несколько крон уступить эти места подъезжающим аристократам и денежным мешкам. Появились и шустрые мужички, говорившие что-то зрителям то тут, то там тихим шепотом, что не ускользнуло от внимания Максима.
— Ты обещал показать мне надежного жучка, — напомнил он Саше, хлопотавшему над своим байком.
— А, да, — вспомнил гонщик. — Щас, щас… Вон тот хлап, в голубой каскетке. В прошлом году с ним эксцессов не было.
— Ладно, пойду ставить на твою победу в двойном размере: за себя и за тебя. Ты в чем особенно силен: в ралли или на треке?
— В ралли, пожалуй. На треке часто побеждает не самый умелый или рисковый, а самый терпеливый. А я ведь парень огонь…
— Посмотрим, что ты за огонь. Я же тебя в настоящей гонке еще не видел…
Возвращаясь от жучка Максим внезапно вышел на сладкую парочку: брата и сестру Ауэршперг.
— Гутен таг, Макс, — окликнула его по-свойски Агата. — По-моему, Вы только что сделали ставку на победу Саши Коловрата. Верно?
— Я ничем не рискую, — твердо сказал Городецкий. — Саша лучший мотогонщик, я уверен.
— Так может и нам на него поставить? Как ты считаешь, Адольф?
— В азартных играх надежно выигрывают лишь крупье и бухмахеры. Ты должна была в этом убедиться, ибо успешно проиграла свои сбережения в казино Монте-Карло.
— Зато как там прыгало у меня сердце! К тому же пару раз я выиграла, и радость моя была неописуема!
— Ставьте и здесь, Агата, — вмешался Максим. — Попрыгаем от восторга вместе!
— Хорошо! Нам тоже идти к тому типу в голубой фуражке?
— Мне его рекомендовал Саша. Так что лучше к нему. И не жалейте денег на ставку.
За перипетиями гонки Максим следить не стал (будучи уверен в победе Коловрата), а сосредоточил свое внимание на «жучке». Этот персонаж пребывал в районе финиша в окружении нескольких угрюмоватых парняг. Наконец гомон зрителей на трассе еще более усилился и на взгорке показалась тройка мотоциклистов, мчавшихся почти вровень. Еще мгновение и гонщик под номером 5 (то есть Саша) первым пересекает линию финиша! Макс довольно улыбнулся, перевел взгляд на бухмахера и увидел, как от него расходятся те самые парняги. При этом двое направляются в сторону его, Макса! Сердце в груди мощно заколотилось, но владелец его урезонил: чего-то в этом роде он ведь ожидал. И успел еще в Вене приготовиться.
Вот парни подошли совсем близко, причем на их лицах читалось недоумение: почему этот баран не спешит к финишу за своим выигрышем? А жертва сунула руку в боковой карман пиджака, шагнула им навстречу, сокращая дистанцию, и вдруг из нагрудной бонбоньерки вырвалась струя одеколона, угодившая точно в глаза первого налетчика! Максим сделал еще шаг, обходя согнувшегося, и нанес удар раскрытой ладонью в переносицу его спутника. Тот упал на колени как оглоушенный бык и выронил из руки что-то вроде шила. Макс же повернулся назад и ударил в висок ребром ладони первого неудачника, обеспечивая ему сотрясение мозга. После чего он огляделся, не увидел вокруг ни одного свидетеля нападения (все были у финиша, обступив гонщиков), подобрал шило и побежал к Агате с Адольфом, которых поставил еще в начале гонки на место с хорошим обзором, метрах в 300 от финиша.
Беспокоился он не зря: через полминуты он увидел их спешащими по тропинке к финишу и к своему палачу, шедшему навстречу.
— Эй ты, скотина! — крикнул Макс. — Стой на месте! Я тебе, тебе кричу, идиот!