При выходе его к машине девы уже не отворачивались и даже позволили себе беглые взгляды на район мужских чресел.
— Я хочу научиться нырять и плавать! — заявила Агата. — Хоть, конечно, не с такой высоты и не в такой мощной реке. А еще мне нужен современный купальный костюм — вроде Вашего, Макс, только с нагрудником.
— Ноу проблем, гнедиге фреляйн, — расплылся в улыбке бывший наглец. — Правда, мы с господином Коловратом завтра уезжаем в Прагу и далее в Юнгбунцлау, но мы обещаем когда-нибудь вернуться. Верно, Александр?
— Конечно, Максимилиан.
Глава четырнадцатая. Максим очаровывает Элизабет Кински
Неожиданно у наших друзей обнаружились попутчики: князь Кински с супругой попросили подбросить их в Конопиште, куда их пригласил Франц Фердинанд. Отказывать в просьбах сильным мира сего — себе дороже, поэтому «графин» Коловрат попросил князя не стесняться и усаживаться на любое место, кроме водительского. Князь выбрал переднее сиденье, а на заднем разместились Элизабет и Городецкий. Соответственно, разговоры по ходу движения велись как бы в двух мирках.
— Говорят, — кинула пробный шар Элизабет, — что Вы оба вздумали волочиться за Агатой Ауэршперг?
— Мы оба пытались ее убедить, — тонко улыбаясь, стал отвечать Городецкий, — что основное призвание женщины — дать потомство с достойным мужчиной. Она же требовала развлечений в подростковом стиле: с бегом, прыжками, автогонками, демонстрацией мускулов и тому подобными трюками…
— Трюки показывали в основном Вы, Максим?
— Показывал и разъяснял, как они опасны — особенно, для юных дам, склонных к авантюрам.
— И что, вы ее убедили?
— С ней предстоит еще много работы. Сейчас у нее в приоритете полет на аэроплане и прыжки с парашютом…
— Сумасшедшая девочка! Но разве князь Ауэршперг поручал вам ее опеку?
— Агата не желает слышать об ограничении своей самостоятельности. «Я сама выбираю себе друзей!» — вот ее максима.
— Все же я не пойму, какой смысл Вам, зрелому мужчине, с ней возиться?
— Увы, других проводников в аристократическое общество у меня не нашлось — кроме провинциального графа Коловрата, конечно.
— А для чего Вам так хочется попасть в наши ряды?
— Мне кажется, подобное желание есть у всякого честолюбивого человека.
— Так Вы честолюбивы?
— Мужчина, лишенный честолюбия, — жалкая, ничтожная личность. Это уже моя максима.
— Пожалуй, в этом я с Вами соглашусь… Но чем Вы все-таки конкретно занимаетесь?
— Сейчас я знакомлю владельцев чешской автомобильной компании, построившей данный автомобиль, с достижениями мирового автопрома — посредством перевода статей из специализированных журналов разных стран. Эффект от моих трудов уже есть и немалый. Надеюсь, по итогам года Лаурин и Клемент выдадут мне весомую денежную премию. У меня, конечно, есть другие источники дохода, так что я могу долгие годы вести образ жизни, достойный джентльмена — хотя до подлинного богатства мне далеко.
— Мне сказали, что Вы — побочный сын одного из князей Голицыных. С кем-либо из этого рода Вы отношения поддерживаете?
— Пока нет, но я планирую стать известным, авторитетным человеком и вот тогда дам знать русской аристократии о своих корнях.
— Ваш апломб восхитителен, Макс, — заулыбалась княгиня. — В какой же области Вы будете добиваться известности?
— Я окончательно не решил, — ответно улыбнулся Городецкий. — Сначала меня прельщала слава писателя и я даже сочинил один фантастический роман в стиле Марка Твена…
— Марк Твен? Это ведь детский писатель, из Америки?
— В общем да, но у него есть две повести с фантастическими сюжетами. При случае я могу их Вам пересказать. Но я продолжу?
— Разумеется.
— В настоящее время более популярны и финансово обеспечены драматурги. Имена Оскара Уайльда, Ибсена и Чехова, думаю, Вам известны?