— Завтра?
— Вот этого я не знаю. Абдул Хамид очень непредсказуем: иной раз он не дает нам аудиенции неделями, а иногда проявляет большую оперативность.
— Ну, буду значит смиренно ждать, сложа руки.
— Зачем сложа? Можно, видимо, продолжать разрабатывать эту золотую жилу. Я имею ввиду отношения с принцессой. Всего доброго, Вам, Максим.
— Благодарю за понимание, герр Паллавичини.
Следующим днем Макс плотно занимался с Фатьмой техникой управления парапланом и даже позволил ей полетать на высоте до 10 м над поляной — ограничивая полеты веревкой, привязанной к поясу принцессы и к автомашине. Вдруг на край поляны из леса выскочил всадник и галопом направился прямо к ним. Селим, сидевший до сих пор безмолвно в автомобиле принцессы, вышел из него и встал в классическую стойку немецкого офицера: ноги на ширине плеч, руки за спиной, подбородок вздернут, глаза смотрят холодно. Всадник в форме офицера и в аксельбантах спрыгнул с коня и спросил его чуть подобострастно (по-турецки, конечно):
— Где же принцесса?
Селим вместо ответа уставил палец в небо. Посланец посмотрел вверх на фигурку под парапланом (соблюдая разнообразие Фатьма была сегодня вся в черном) и с ужасом спросил:
— Это она? А где чужак?
Селим ткнул пальцем за другую машину, из-за которой поднялся уже Макс, сидевший на траве.
— Герр Городецкий, — заговорил офицер по-французски. — Вам надлежит незамедлительно прибыть на аудиенцию к Его Величеству.
— Спускайтесь, ханум! — крикнул Макс. — Нас приглашают во дворец Йылдыз!
— Насчет Ее сиятельства приказа не было, — заикнулся посланец, но Макс сказал:
— Пусть будет под рукой. Вдруг Его Величеству захочется что-нибудь спросить у любимой внучки.
Миновав ряд помпезных входов и комнат, Городецкий вошел (вслед за церемонимейстером), в зал для аудиенций и увидел прямо перед собой великого и страшного Абдул Хамида, сидевшего на небольшом возвышении в удобном кресле. Пока царедворец делал доклад об очевидном, Максим низко поклонился, бросил взгляд на столь провознесенного Бисмарком султана и оценил зрительный отпечаток: ну, обычный турок, с носом рубильником, седоватыми усами, бородой и в феске. Одежда вполне цивильная, европейская. Вот только взгляд очень цепкий, холодноватый, изучающий. Когда приходящий слуга вышел (местный молодец за спиной правителя остался), султан спросил по-французски:
— Каковы успехи моей внучки?
— Она быстро прогрессирует, Ваше Величество. Уже летает на высоте 10 метров. Может и выше, но я пока ей воли не даю.
— Ты осознаешь, что будет, если она разобьется?
— Я лишусь, видимо, кожи, а потом головы. Но риск на самом деле минимален: ведь я уже научил ее основам парапланеризма. Она девочка очень способная. К тому же неукротимо стремится в небо.
— Я может быть ошибаюсь, но этого планеризма в мире вроде бы нигде нет?
— В Австрии есть небольшой кружок парапланеристов — все аристократы, есть среди них и девушка. Теперь будет, надеюсь, и в Стамбуле.
— Как высоко и далеко можно летать на этом параплане?
— Мы в Австрии поднимались на километр, хотя думаю, можно летать и выше. Достигнутая дальность 50 км по кругу, но и здесь принципиальных ограничений нет.
— Поразительно. Вы почти уподобились орлу. Осуществили мечту человека. Поздравляю. Но кто это придумал?
— Умельцы в российской Сибири. Я жил там некоторое время и полетал вместе с ними. В Австро-Венгрии сшил свой экземпляр, вполне удачный.
— Похвально, герр Городецкий. Чем Вы вообще занимаетесь?
— Профессиональных занятий у меня нет, так как мне оставили достаточный капитал. Но есть разнообразные увлечения, которые иногда тоже приносят деньги. Например, я люблю вносить изменения в конструкции автомобилей, участвуя в одном автопредприятии в Богемии — в итоге появился мой автомобиль, какого на белом свете больше нет…
— Фатьма рассказывала мне про него, — кивнул султан.
— Еще я попробовал написать драму из жизни аристократов, а ее взяли и поставили в венском Бургтеатре, где она продолжает идти, принося в мою копилку новые денежки…
— Да Вы хват, молодой человек, — заулыбался султан. — Что же еще?
— Теперь мне хочется написать фантастический роман о ближайшем будущем, но я чувствую, что ясного понимания этого будущего у меня нет. Тем более, что на Земле так много народов и государств и они зачастую не похожи друг на друга.
— Очень верное суждение, — веско сказал Абдул Хамид. — Мне со всех сторон говорят: бери пример с государств Европы, их народы живут в таком достатке. Но мы, османы, совсем не похожи на вас, европейцев. У нас другой бог, другой пророк, другая история и культура. То, чем тешите себя вы, нам отвратительно! Ваши вина, музыка, танцы, оперы и спектакли, карточные игры и рулетка — все это не наше, не для нас.