— Какие красавицы! — восхитился тот. — Особенно мадмуазель!
— Вот Вам и новое приключение, — улыбнулся Макс. — Обязательно приглашайте дам потанцевать — когда они покончат с ужином.
— А Вы намерены опять сидеть в стороне? Я не поверю, чтобы такой хват не умел танцевать…
— Я танцую, но под настроение. Сегодня, правда, коньяк такое настроение создал. Все будет зависеть от музыки…
Вдруг до Городецкого донесся отголосок речи соседей, и все его существо встрепенулось: они говорили явно по-русски! «Мама дорогая! Как же приятно слышать родную речь! Но как сюда занесло русских аристократов? Здесь ведь не Баден-Баден…»
— На каком языке они разговаривают? — озадачился и Альбер. — Пожалуй, похоже на русский. Мсье Городецкий, Вы в качестве поляка должны их разбирать…
— Это действительно русские, но я их слов не понимаю: далековато сижу и к тому же спиной. У Вас нет соображений, кто это может быть?
— Возможно, сотрудники русского посольства, из новых. Пришли вживаться в турецкие реалии.
— В европейской гостинице, где нет ни одного турка кроме обслуги?
Тем временем музыканты все-таки появились и минут через пять заиграли вползвука плавный вальс. Несколько засидевшихся, видимо, пар охотно вышли на танцплощадку и стали стандартно кружиться. Приятели предпочли выпить по рюмочке и закусить коньяк маслинами.
— Русские даже головами не завертели, — сообщил де ла Мот.
Но вот вальс закончился и один из музыкантов взял в руки аккордеон.
— Ага, — сказал удовлетворенно Макс. — Сейчас примутся играть танго.
И танго зазвучало, да так сладко, что сердце в груди ворохнулось. Пары в значительно большем количестве пошли в круг. Альбер заерзал на стуле.
— Рано, — сказал Макс. — Надо понять, предпочтут ли дамы в качестве кавалеров своих мужей.
— Но девушка свободна… А! Уже нет, пошла с каким-то бошем!
— Еще не вечер, мсье де ла Мот, еще не вечер.
— Да ну Вас к дьябле, Городецкий, с Вашими поучениями!
И Альбер решительно пошел к ближайшей русской женщине. К удивлению обернувшегося назад Максима она легко поднялась из-за стола, сказала что-то его приятелю по-французски и вовлеклась в объятья незнакомца. Видя, что мужчины не собираются прекращать разговор меж собой, Макс резво подошел ко второй даме и сказал по-русски:
— Предлагаю станцевать танго. Я умею это делать.
Дама удивилась, но готовно поднялась на ноги и уже на пути к танцплощадке сказала:
— Вы не из наших, я бы знала. Кто Вы?
— Все вопросы после танго. Оно не терпит слов.
И взял статную даму за талию особым способом (чуть пережав ее нервные пути на переходе к попетте) и легко повел спиной вперед, потом на себя и опять назад. Вскоре он вошел в легкий контакт с ее небольшой грудью, но центрированно, сосок к соску — и более уже этот контакт не разрывал. И в награду ощутил, что ее соски напряжены, эрегированы, а ее бедра льнут к его уже возбужденным чреслам при каждом повороте, каждом наступлении. При этом он ее практически не прижимал, только двигался рядом очень синхронно. Чувственные волны охватывали их тела раз за разом, поднимаясь к подобию девятого вала. Но тут музыка закончилась, и они опустили свои руки — не глядя в глаза друг другу.
На обратном пути Макс все-таки опамятовался и в быстром темпе сказал:
— Меня зовут Максим Городецкий и я гражданин Австро-Венгрии. Обо мне можно спросить Иоганна Паллавичини.
— А я — Маргарита Вольская, жена торгового атташе, — шепнула дама. — Больше пока меня не приглашайте. И никого, если можно. Мне будет не по себе.
Глава сорок третья. Султан и пророк
Оказавшись поутру в своем лимузине, Максим заулыбался: все-таки приятно ощутить свободу передвижения. Предварительно он созвонился с Фатьма-ханум и с минуту слушал ее восторженные трели. Сейчас он ехал, разумеется, на ту самую поляну — с заездом в Йылдыз, за принцессой. Однако из ворот дворца вышла вовсе не Фатьма, а незнакомый подтянутый офицер, который коротко предложил следовать за ним. «Сейчас последует разнос от визиря или даже султана, — кисло предположил Городецкий. — Как же: прибыл в столицу, а о результатах миссии не доложил. А то, что это обязанность Сирья-бея, всем наплевать».
Принял его (о, великая честь!) сам султан. На поклон Максима Абдул Хамид ответил хмурым взглядом и сказал:
— Слушаю Вас, эффенди.
— Принц в ближайшие дни прибудет в Стамбул и припадет к Вашим ногам, — сказал, чуть приврав, Макс. — Он согласен, что революцию надо предотвратить и приложит все силы для этого.