В доме имелась комната для гостей, и Джордж проводил в ней большую часть времени. Он попытался было подружиться со старшим сыном хозяина, десятилетним парнишкой по имени Боб, но Боб остался равнодушным к его стараниям, и Джордж не настаивал, ибо ничто, кроме временной затруднительной ситуации, не побуждало его к подобной дружбе. Он почти перестал выходить из гостевой комнаты, разве что для напряженных молчаливых встреч с семейством за обеденным столом, во время которых Эд сконфуженно улыбался, Пам демонстративно не обращала на него внимания, а дети с физиономиями, вымазанными картофельным пюре, таращили на гостя глаза.
Теперь предстояло наладить связь с внешним миром на случай, если Паркер или кто-нибудь еще соберется воздать ему по заслугам. На роль связника лучше всего подходила Барри. Он позвонил ей во вторник днем, рассказал упрощенную версию произошедшего и дал телефонный номер Эда, но ничего больше. Барри согласилась передавать ему все сообщения, пообещав никому ничего о нем не говорить. И он принялся выжидать.
Барри молчала до четверга, а в четверг сообщила, что его разыскивает Матт Розенштейн, и назвала ему номер Матта в Вашингтоне. Джордж дважды работал с Розенштейном, и они оба принимали участие в том деле, где ему повстречался Бенни Вайс. Может ли теперешний звонок быть простым совпадением? Вполне, но Джордж был настороже. Логово Розенш-тейна в Нью-Йорке, так почему же он позвонил из Вашингтона? Почему оказался так близко к его убежищу и к Барри?
Он перезвонил Розенштейну, и тот вывалил на Ула длинную историю про планируемый налет, абсолютно безопасный и сулящий жирный навар. После чего изъявил желание встретиться и все обсудить.
Нельзя сказать, чтобы Джордж усомнился в предложении Розенштейна, но доверия к нему он также не испытывал. И осторожность вкупе с чемоданом с тридцатью тремя тысячами, лежавшим в стенном шкафу комнаты для гостей, оставили его равнодушным к предложению Матта. О чем Джордж ему и сообщил; Розенштейн стал настаивать на своем, требовать встречи, чем возбудил в Джордже уже серьезные подозрения. Вскоре Розенштейн резко оборвал разговор, упрекнув его в том, что он упускает верный выигрыш, и повесил трубку.
Это произошло вчера, и с тех пор Джордж чувствовал себя не в своей тарелке. Ему мерещились всякие типы, активно действующие где-то за пределами его видимости, рыщущие вокруг, готовя ему какую-то ловушку. Он начал по-настоящему нервничать.
И когда нынешним утром вновь позвонила Барри и передала следующее сообщение, он чуть не уронил телефон.
— Тебя разыскивает Бенни Вайс.
— Стоп! Стоп, стоп, стоп!
— Что случилось, Джордж?
А он не мог остановиться и повторял: «Стоп, стоп, стоп». Ул говорил по телефону из гостиной Эда; кроме него, в доме не было ни души; снаружи стояла весенняя тишина, сияло солнце и зеленела трава. Он изо всех сил старался загнать мысли в разумное русло, но ничего не мог поделать, лишь повторял слово «стоп».
Наконец ему удалось сформулировать вопрос.
— Кто тебе звонил? Он сам тебе звонил?
— Нет. Парень по имени Лью Персон. Сказал, что передает для тебя сообщение.
Лью Персон! Ах, ублюдок! Уж не хочет ли он оказать Джорджу услугу?
— Я перезвоню тебе позже, — заспешил Джордж, положил трубку и отправился бродить по дому, пытаясь привести в порядок разгулявшиеся нервы.
Что же все это означает? Бенни Вайс мертв. Паркер? Как он вышел на Лью Персона? Возможно, через жену Бенни. Могли они с Персоном сговориться против него? Персон вывалил Паркеру все, что знал? Или он захотел обойти Паркера и ведет собственную игру?
А что, если они все: Паркер, Персон и Розенштейн — решили сообща его прижать? И сейчас сужают кольцо.
Нельзя ему торчать здесь просто так. Его трясло после вчерашнего звонка; ему хотелось действовать, делать хоть что-нибудь, но что, он не представлял.
Теперь у него появилось дело. Выпустить Персону кишки.
Он оставил Эду записку на кухонном столе. Хотел поначалу захватить с собой деньги, но потом рассудил, что безопаснее оставить их в доме. Сел в машину и отправился на юг.
Часа через три с небольшим Ул прибыл к дому Персона, позвонил в дверь, но никто не отозвался, после чего обнаружилось, что дверь не заперта. Тогда он тихо проник в дом с пистолетом в руке. Выглянув в заднее окно, увидел Персона, сидящего на открытом солнце в одних плавках, и Мадж, плавающую в бассейне.
Задавать вопросы? Разузнавать, что происходит? Нет, он хорошо понимал, что происходит. Смысл послания Персона однозначен — он хотел напугать Джорджа, сбить с толку и заставить обнаружить себя какой-нибудь глупостью. Дудки, сейчас у Джорджа есть надежный способ себя защитить.
Он приоткрыл окно на пару дюймов, встал на колено, опер свою пушку о подоконник и нажал на спуск. Только тут заметил парня во втором шезлонге. Шезлонг стоял спиной к дому, и над ним лишь чуть-чуть возвышалась макушка сидящего, а Персон вел себя как человек, в одиночестве потягивающий свой коктейль.
Но после выстрела гость бросился на землю из шезлонга, и пусть передохнут все черти, если это был не Паркер. Джордж разрядил в сукина сына всю обойму, но тот перекатился через лужайку с ловкостью кошки и был таков.
Неужели его никак не поймать? Вторая попытка Джорджа заканчивалась ничем.
— В следующий раз, — пробормотал Ул, — я сделаю первый выстрел в тебя.
Он поднялся с колен и ринулся прочь из дома.
Глава 2
Барри Дэйн стояла у двери и улыбалась своим ученикам, бодро спешившим мимо навстречу предстоящему дню. Она закрыла дверь за последним из них, и улыбка сползла с ее лица, как глянец с картинки. Затем она пошла через пустой репетиционный зал, и ее отражение в зеркале, занимавшем вею правую стену, следовало за ней, не отставая ни на шаг; Барри оставалась к нему совершенно безучастна. Она знала, как выглядит в своем черном трико; знала, что ее двадцативосьмилетнее тело не менее упруго, стройно и привлекательно, чем десять лет назад, знала, что в восемнадцать лет ее лицо выглядело менее энергичным и соблазнительным, а ее усталость заметна лишь по слегка опущенным плечам и чуть менее легкой походке. Так она миновала восьмиметровое зеркало, ни разу в него не взглянув, прошла сквозь занавешенный проход в жилую часть дома, пустила воду в душевой и вернулась в спальню, чтобы скинуть трико, пока подогревается вода.
Вашингтон, округ Колумбия, — суровый город для одинокой молодой женщины, и все потому, что таких, как она, здесь слишком много. Правительству всегда не хватает чиновников, а чиновникам — секретарш, стенографисток, машинисток... Так что Вашингтон переполнен молодыми женщинами, и многие из них одиноки.
Но именно одиночество помогало сейчас Барри зарабатывать себе на жизнь. Прежде она выступала в стриптизе, служила живой рекламой в нескольких сомнительных заведениях и занималась еще кое-чем; сегодня же Барри стала педагогом, преподавателем с собственной студией и двумя популярными ежедневными группами.
Барри говорила ученикам, что смысл их занятий — обретение веры в себя, но это была всего лишь самореклама.
— Наша цель будет достигнута, если вы закончите курс с новой уверенностью в себе, — повторяла она каждой группе.
Говоря проще, Барри вела курсы по общей физической подготовке. Она учила как ритмической гимнастике и гигиене, так и танцу живота, дзюдо, профессии модели. Потенциальные ученицы могли выбирать между полным четырехмесячным обучением по два часовых занятия в неделю за сто пятьдесят долларов и сокращенными, менее дорогими программами по любому из названных предметов. Способ существования оказался неплохой — наиболее чистый и законный заработок из всех перепробованных Барри, но после почти двух лет такой жизни все надоело ей до смерти. Однако выбирать было не из чего, и она продолжала вести свои занятия.
Вода уже нагрелась. Барри встала под душ и принялась намыливаться, думая при этом о Джордже Уле. Ее не смущало, что Ул парень не высшей пробы; она всегда это знала — так же, как и то, что ее неизменно тянуло к мужчинам такого типа, крутым, но со слабинкой, большим хвастунам, не способным ни на что путное. Но Джордж несколько отличался от них; у него хватало внутренней силы на то, чтобы время от времени действовать. Как раз сейчас он совершил что-то и теперь завяз по уши. Ул не стал рассказывать все по телефону, но стоит им только увидеться — и она вытянет из него всю историю по капельке. У нее всегда получалось. Оставалось надеяться, что задница, в которую Джордж угодил, не слишком серьезна. Уж лучше живой оболтус, чем мертвый герой.