- Зря вы так. Надин, как и любая женщина мечтает выйти замуж, создать семью. Что в этом зазорного?
- Семью, баешь? Разгуливает с молоденьким парнишкой, мечет на него взгляды, а он ей почти в сынки годится. О какой-такой семье говоришь?
Внутри у меня появилась острая игла и ну колоть в одно и то же место. Я уже точно знаю, кого "совращает" Надин, с кем прогуливается, маняще покачивая выпуклыми бедрами.
- Кто такой этот парень?
- Да ты, Игнатьич, знаешь его. Приходил недавно - цельный час разговоры разговаривали да чайком их промывали. Виталькой его именовал.
Все знает старая, все подслушала и подсмотрела. Даже наше с пасынком чаепитие умудрилась засечь. Ради Бога, пусть старается - все ее трофеи пойдут в мою копилку.
- Больше никто не беспокоил?
- Как же, как же, - заторопилась Аграфена Николаевна выплеснуть остающиеся сведения. - Приходил... как его по нынешнему кличут? Понсор ентого самого сатанинского конкурса...
- Спонсор? И что он сказал?
- Деньги принес. Большие денежки, - баба Феня развела худющие руки, между которыми, наверняка, уместится десяток миллионов баксов. Повинился - не доглядел, не обезопасил... чемпионку. Потому и платит.
- И вы взяли деньги? - удивился я, зная удивительную по нашим временам щепетильность старой женщины.
- А што им пропадать? - резонно возразила бабка. - Все равно тот самый понсор расфукает на баб и коньяки-водки. А мы со старым их в дело приспособим - положим на книжку и станем кажный месяц снимать проценту. Все прибавка к пенсиям.
Размечталась старая, небось, уже распланировала, что купить Верочке: какую обувку на зиму, какое новое платьице, бусы на шейку, перстенек на пальчик. Лично им с мужем ничего не требуется - до смерти остается самая малость, походят в старой одежке. А вот Верочка - другое дело.
- Больше нет новостей?
- Имеется еще одна... Спасибо, Игнатьич, напомнил - совсем стала плохая, забываю... Звонил тебе один мужик. По разговору - культурный. Вежливый такой.
- И что он сказал?
Баба Феня несомненно обладает артистическим талантом, который передала по наследству внучке. Она с такой лихостью и умением изобразила чуть хриповатый - курит, наверно, много - мужской голос, так полно нарисовала самую суть сказанного, что я наглядно представил себе таинственного абонента.
- Ничего не попросил передать?
- Не, не просил. Сказал - перезвонит... Кушай, милый, пельмешки, остынут - в горле застрянут. Попей чаек с греночками, пользительны они для желудка...
Проводив "осведомительницу", я с жадностью набросился на пельмени. Не с мясом - нынче мясцо кусается - с картошкой, сдобренной жаренным луком, они были чудо как хороши. С удовольствием попил чай с гренками.
Все, теперь самое время навестить Гулькина.
Покопался на книжной полке, выудил вышедший лет пять тому назад роман "Игра в поддавки". Авось, подаренная книга с авторским автографом еще больше размягчит твердокаменное сердце сыщика, подтолкнет его на большую активность расследования дела об исчезновении мисс Дремов.
Так и получилось.
- Рад вас видеть, Павел Игнатьевич! - трубно провозгласил Гулькин, ловко освобождая из-за письменного стола об"емистый животик. - А я уже начал беспокоиться - куда-то пропали на целые два дня... Разве можно так исчезать в наше время? Вокруг - убийцы, рэкетиры, грабители.
Можно подумать - писатель обязан общаться с уголовкой по три раза в день: утром, днем и вечером. На подобии приема лекарства.
- Ездил в Москву по литературным делам, - как можно равнодушней проинформировал я, присаживаясь на стул напротив сыщика. - Говорят, волка ноги кормят - то же самое происходит с писателем. Крутишься-вертишься.
- И какие результаты двухдневного вашего "верчения"? поинтересовался Гулькин, вытаскивая из ящика стола какой-то бумажный пакет. - Просто напомнили о своем существовании или заключили очередной договор?
Наступил удобный момент укрепления отношений с уголовным розыском. С некоторой долей гордости, смешанной с притворным смущением, я извлек из дипломата уже давно итсчезнувшую с прилавков книгу.
- Нет, не договор и не общение. Получил, на днях выпорхнувший из типографии, авторский экземпляр своей новой книги. Хочу подарить его вам читайте и критикуйте. Мне необходимо квалифицированное мнение опытного криминалиста.
Как всегда, меня затошнило. Словно лизнул башмак, испачканный в навозе. Но цель достигнута - Гулькин размяк. По лицу распозлась глупейцшая улыбочка, глаза замаслились. А когда он прочитал подхалимистую надпись, вообще расплылся кисельной лужицей. "Талантливому сыщику от автора. С уважением и благодарностью". Неприкрытый подхалимаж. А Федор принял его за чистую монету и радуется, словно ребенок, получивший желанную игрушку.
- Спасибо, огромное спасибо, дорогой Павел Игнатьевич... Обязательно прочитаю. Сегодня же. А вот критиковать не обещаю. Вы излагаете факты так профессионально - руками разводишь... Кстати, я вплотную занялся делом внучки Сидоровых. Имеются первые результаты... Вот, взгляните.
Жестом карточного шулера он вытащил из пакета и бросил на стол две фотокарточки. Так ловко, что они легли рядышком, соприкасаясь углами. На них изображены парни с одинаковыми прическами. У правого - толстый, вздернутый нос и прищуренные глаза. У левого - девичьи пухлые губы, глаза широко открыты.
- Телохранители "звезды", - пояснил Гулькин. - Пропали вместе с ней. Подозреваем - именно они похитили девушку. Носатый - Петр Громов, лупоглазый - Сергей Бочурин. Оба направлены в розыск... Как видите, мы работаем.
По моему, хвастаться и превозносить успехи нет оснований. Как я слышал, телохранители Верочки закончили специальные курсы, их фото хранятся в личных делах. Получить их - не такая уж сложная задача.
- И кто подрядил их? Насколько я осведомлен, содержание телохранителей обходится дорого. Для бизнесменов и видных политиков семячки, а вот для нищей внучки Сидоровых - непосильное мероприятие.
- Конечно. Охраников нанял спонсор конкурса... Как всегда, вы мыслите оригинально.
Особой оригинальности в себе я не замечал, но должен признаться, подхалимистые фразы Гулькина были приятны.
- У меня - маленькая просьба, - осторожно начал я "подкоп". - Мне частенько приходится звонить в Москву, а пользоваться телефоном в коммуналке как-то неудобно...
Фактическое неудобство заключается в невероятных тарифах, с"едающих ощутимую часть моих гонораров. А предстоит увеличить количество таких переговоров - Стулов настоятельно потребовал ежедневных докладов.
- Никаких проблем, дорогой Павел Игнатьевич! В любое время. Только не по ночам и не в обеденный перерыв. Если меня не будет на рабочем месте обратитесь к дежурному. Он получит соответствующие указания.
Из"ясняться подобным образом может разве только начальник уголовки либо его заместитель. Гулькин, подозревал я, занимает значительно меньший пост.
Впрочем, это его проблемы.
Я тут же воспользовался полученным разрешением и позвонил Стулову. Хозяин кабинета деликатно вышел в коридор и минут десять мерял его озабоченными шагами думающего человека.
- Алло... Василий?
- Я. Слушаю вас.
- Звоню по поводу публикации известной вам рукописи, - говорил я кодом, известным пока одному мне. - Как вам известно, рукопись пропала вместе с двумя литературными агентами, которые ее везли...
- Понял... Павел Игнатьевич, прошу, не стройте из себя великого сыщика. Спасибо за информацию. Постарайтесь наладить отношения со своей озабоченной соседкой. Максимально близкие. Это очень важно.
- Вы подозреваете...
- Пока ищу, кого можно заподозрить, - прервал меня Василий. - Мы с вами сейчас бродим в потемках, натыкаясь на больнючие углы. Задача - выйти хотя бы из темноты... Но это - не телефонный разговор. Будете в Москве заглядывайте, - и снова. - Поиграйте в поддавки с соседкой...