- Спасибо, здоров. Просто чайник поставил на газ. На плитке долго ждать приходится.
Увидев за моей спиной пригнувшегося мужа, баба Феня окинула нас подозрительным взглядом, но расспрашивать не стала. Отложила допрос на более удобный случай. Время - к обеду, для хозяйки - самая горячая пора...
А я поспешил в уголовный розыск. Конечно, не для беседы с Гулькиным на литературные темы - передать Стулову собранную информацию. Заодно испросить разрешение потолковать с верочкиным отцом.
Гулькин сидел в позе, скопированной со вчерашней. И с позавчерашней. И - недельной давности. Клонилась над бумагами крупная голова мыслителя, вызывающе покачивалась на спинке стула наплечная кобура с пистолетом.
- Ба, кого я вижу! - поднялся он. - Только-что вспоминал, думал: над расследованием какого кровавого преступления работает знаменитый автор?
- Работаю, - поморщился я, почуяв запашок подхалимажа. - Только для работы необходима надежная связь, а она...
Я выразительно намекнул на необходимость срочного звонка в Москву, от которого зависит продолжение работы над рукописью. Можно было и не напоминать - договоренность о пользовании служебным телефоном уже достигнута. Но такой уж у меня "джентльменский" характер.
- Ради Бога, - встрепенулся сыщик. - Кстати, мне нужно доложить кое-что начальству, так что вы не стесняйтесь.
Стулов ответил сразу же, будто ожидал моего звонка.
- Здравствуй, Вася.
- Здравствуй, Паша.
Перешли мы на "ты" как-то незаметно, не сговариваясь и не выпивая на брудершафт. Так бывает между людьми, связанными прочными узами совместной работы, у которых просто нет времени для обнюхивания.
- Что нового?
Я вкратце передал разговор с дедом Пахомом. Особый акцент - на удачное получении от него телефона и адреса отца Верочки. И о моем намерении нанести ему визит.
- Можешь не трудиться, уже сделано. Девушки там нет, о ее судьбе отец ничего не знает... Повтори, пожалуйста, о коллекции орденов. Особенно, в части ее перезахоронения.
Вот, оказывается, что интересует отставного сыщика! Ордена и медали? Спрашивается, какое отношение они имеют к похищению девушки? Уж не поехала ли у сыщика крыша? Человек в нормальном состоянии вряд ли станет соединять между собой явно несоединимые события.
Но раз он хочет вторично прокрутить мое донесение - ради Бога, мне не трудно. Я начал рассказывать и вдруг запнулся.
Какой из меня детективщик? Малограмотный алкаш мигом разглядел бы явную несуразность в рассказе бывшего "дипломатического" садовника. Если верить деду Пахому, он перепрятал ордена в фундамент многоэтажного дома. Интересно, как он умудрился это сделать, когда в то время строительство еще не начиналось?
Я молча переваривал свою оплошность, Стулов терпеливо ожидал продолжения повествования. Скорей всего, предоставил мне возможность самому оценить допущенную ощибку. Ах, хитроумный дедок! Двух слов связать не в состоянии, а такую фантазию преподнес! Ну, погоди, уйдет баба Феня состоится еще один разговор. С пристрастием. Все подробности выкачаю, все тайны вытащу.
- Разговор не телефонный, - не выдержал сыщик. - Если сможешь, подруливай ко мне. Желательно - поскорей.
Поскорей не получилось по двум причинам.
Дверь распахнулась и появился торжествующий Гулькин. Горделивая улыбка победителя, плечи расправлены, животик превратился из арбуза в небольшую дыньку. Я торопливо попрощался с Василием и положил трубку.
- Что произошло? У вас такой вид, будто лично вы предотвратили покушение на Президента либо, по крайней мере, на премьер-министра.
Гулькин оценил шутку-комплимент, захохотал. Громко, самозабвенно. Будто я навесил ему на грудь, как минимум, два ордена.
- Вы скажете... Просто удалось выйти на след похитителей вашей девушки.
Слова "вашей девушки" звучат двухсмысленно. То ли имеется в виду мое ходатайство об ускорении расследования, то ли - скользкий намек на некую связь между мною и похищенной. Типа брошенной в лицо коровьей лепехи.
Я предпочел "принять" первый вариант.
- Нашли?
Гулькин убавил горделивую радость, втянул выпирающий живот. Он ожидал восторженной благодарности, вместо нее - деловой вопрос.
- Вы должны знать - такие вопросы сразу не решаются. Но кой-какие успехи - на лицо.
Передо мной - несколько фотокарточек. Труп парня с простреленной головой. Можно рассмотреть крестьянское лицо, вздернутый широкий нос, мускулистые руки... Взгляд сверху... снимок со стороны пробитой головы... в профиль.
- Иденсифицировали?
- Конечно. Петр Громов. Один из двух телохранителей Веры Гнесиной.
- Какой же это след? Скорее, наоборот - порванная нить, ведущая к похищенной. Кому-то понадобилось убрать ненужного свидетеля. Непонятно, чему вы так радуетесь?
Гулькин окинул меня, если не презрительным, то явно сожалеющим взглядом. Дескать, все мнят себя сыщиками, следопытами, а в сыске ровно ничего не смыслят. Расписывать наспех придуманные убийства и кражи намного легче, нежели иметь дело с реальными преступниками.
Но вслух сказал другое. Менее оскорбительное для моего достоинства.
- Версия однозначна. Второй телохранитель - бандитский пособник, он-то и увез девушку, предварительно расправившись с честным напарником...
- Где нашли тело убитого?
- Возле развалин старого кирпичного завода на выезде в сторону Москвы. Непонятно, как они там оказались? Дорога в областной центр - в противоположной стороне. По предварительному заключению медиков убийство произошло в ночь с четверга на пятницу. Окончательное решение - после вскрытия...
Возвращался я домой, как говорится, в разобранном состоянии. Убийство телохранителя ничего не прибавило и не убавило, ибо по логике развития событий оно должно было обязательно произойти. Но если бы были обнаружены два трупа - никаких сомнений, все правильно. А вот в то, что Сергей Бочурин убил напарника, когда тот попытался помешать ему увезти Верочку, лично я слабо верю. Из головы не выходил рассказ Надин с восторженными отзывами о веселых, дружных парнях, старательно выполнявших нелегкую свою работу. Схватка между ними психологически абсурдна. Или - произошли неизвестные пока события, нарушившие равновесие дружеского "дуэта".
Роль взрывателя могла сыграть любовь: знаменитый, исхоженный и из"езженный, любовный треугольник, когда на верхнюю точку вознесена девушка, а нижние углы заняты Петром и Сергеем.
Интересная ситуация и - многообещающая. Не мешает додумать, внести некие дополнительные обходы и об"езды, сконцентрировать в узловых точках почти неразрешимые конфликты. Пахнущие кровью.
Первое, что я сделал, запершись в комнате - достал начатую рукопись документальной повести и занес в нее новые факты. Включая исповедь деда Пахома, разговор по телефону со Стуловым и убийство Петра Громова.
В дверь аккуратно постучали. Обычно именно таким постукиванием дает о себе знать баба Феня. Держит одной рукой поднос с кулинарными дарами, а пальцем другой - тук-тук по филенке. Представил себе старуху с подносом и сразу ощутил невероятное чувство голода. Будто целую неделю постился, не принимал ни крошки хлеба, ни ложки супа.
За дверью - Надежда Дмитриевна. С заготовленной впрок сладенькой улыбочкой и... с таким же, как у бабы Фени, подносом.
Откуда взялась химико-торгашка, если она должна в это время рекламировать и продавать ядовитую косметику и никого не излечивающие импортные лекарства? Неужели раньше времени ушла с работы, чтобы подготовиться к продолжению так и незавершенного "культурного" общения?
Невольно перевел взгляд на часы... Боже мой, начало десятого! Незаметно пролетело почти шесть часов после возвращения из уголовки! Вот это я поработал!
- Павел Игнатьевич, не хотите поужинать? Нельзя же так изводить себя. Заболеете, не дай Бог, вообще писать не сможете... Я приготовила творожек со сметанкой - говорят, полезно для головы, ананасовый сок тоже полезен... Разрешите, я вас немного побалую.